— Во-первых, для того чтобы забрать телефон, требуется пять минут, ты находилась в конторе, а не в туалете, двадцать минут. Во-вторых, я очень хорошо помню, что телефон ты забирала с собой. В-третьих, когда совершаешь какую-нибудь подлость, нужно быть осмотрительной и внимательной. Ты оставила последний лист в ксероксе.

Лида молчала, Юрий грустно смотрел на нее.

— Ну что ты на меня уставился? — не выдержала наконец она. — Я что, убила кого-нибудь? Зарезала? Что я такого сделала, чтобы поливать меня презрением? Ну отдала я этот долбаный компромат Зайцеву. Что страшного случилось-то? За кого ты переживаешь? За Ершова? Так он подонок, так ему и надо.

— Я за тебя переживаю. Ты поступила подло, — тихо произнес Гордеев.

— Вот как? — взвилась Лида. — А ты, такой честный и неподкупный, объявишь мне бойкот? Будешь получать свою скромную зарплату в этой вонючей конторе и чувствовать себя чистеньким мальчиком? Я, между прочим, для нас старалась. Зайцев мне заплатил столько, сколько ты за год не заработаешь.

Он подавленно молчал.

— Юрочка, миленький, — изменила вдруг тон Лида. — У нас теперь много денег, мы можем делать все, что захотим. Давай уедем куда-нибудь. На море, в горы. Отдохнем. Все будет хорошо. Да наплюй ты на свои принципы, забудь об этом. Нельзя в нашей жизни по-другому существовать. Пойми ты!

— Я и не знал, что ты такая, — ответил Юрий, как будто не слышал предыдущей речи Лиды.

— Ну да, вот я такая! Хочу нормально жить! Это преступление? Что ты меня теперь, убьешь за это?

— Нет, не убью. Но ты сейчас, пожалуйста, напиши заявление по собственному желанию, а я как-нибудь с Розановым объяснюсь. Скажу, что ты возвращаешься в Андреевск.

— Ты что, с ума сошел? — Лида не ожидала такого поворота событий. — Ты меня бросаешь?

— Ты предала меня. Я не смогу больше тебе доверять, — произнес Гордеев. — А ты сама говорила, что если люди друг другу не доверяют, им делать вместе нечего, правильно?

— Да пошел ты к черту! — закричала Лида. — Подавись своей порядочностью и своими принципами! Живи, как хочешь, апостол Павел. Видеть тебя не хочу!

Она выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Юрий остался один, ему было нестерпимо больно.

Лида бежала под проливным дождем к своей машине, ей было плохо, требовалась поддержка.

«Какая же я дура, — думала она. — Для чего все это? Эти попытки вылезти куда-нибудь, начать новую жизнь, сделать карьеру, зачем? Сидела бы замужем, выбирала ковры для спальни. А теперь что? Уволиться с работы? Бросил любимый человек, от мужа ушла».

Она вдруг остановилась. Дождь хлестал по лицу, одежде, тяжелые капли падали за воротник, размывали косметику, но Лида стояла, как будто обдумывая что-то.

«Я вернусь к нему. Вернусь к Кравцову», — сказала вдруг себе Лида, и все стало просто и ясно. Она немедленно успокоилась, села машину и поехала к Сергею.

«В самом деле, так будет лучше, — думала она. — Он хороший, любит меня. Он с радостью примет мое возвращение. Он сам этого хотел. Тем более что формально мы все еще женаты. Начнем все сначала. Все наладится. И черт с ним, с этим Гордеевым. Без него проживу».

Лида остановилась возле гостиницы, закрыла машину, зашла внутрь. Пробежала мимо рецепшн и понеслась вверх по лестницам к Сергею, к мужу, который любит ее и ждет. Лида остановилась возле двери с металлическим номером, постучала. Через секунду Кравцов открыл.

— Лида? — удивился он. — Что случилось? Ты вся мокрая. Заходи скорее.

Она шагнула внутрь. Сергей снял с нее промокший до нитки пиджак, протянул белоснежный махровый халат.

— Вот, переоденься, а то простынешь.

— Да бог с ним, — отмахнулась Лида. — Послушай, я пришла сказать тебе, что хочу вернуться. Давай все начнем сначала.

— Вот так-так, — протянул Кравцов и опустился в кресло. — С чего это вдруг?

— Да разве это так важно? Какая разница? Я просто хочу быть с тобой. Все остальное не имеет значения. — Она с надеждой смотрела на мужа.

— Нет, Лида, имеет, — ответил тот. — Еще день назад ты была безумно влюблена в Гордеева, а теперь говоришь, что хочешь начать все сначала. Объяснись, пожалуйста.

— Все это неинтересно, — отвечала Лида, поглаживая Сергея по руке. — Мы поссорились.

— Ясно, — помрачнел Кравцов. — И ты сразу прибежала ко мне?

— Перестань. Я прибежала к тебе не потому, что поссорилась с ним, а потому, что поняла, что хочу быть с тобой.

— И из-за чего же вы поссорились?

— Да все это глупости. Я отдала Зайцеву какие-то бумажки с компроматом на Ершова и всю эту компанию, а Юрка взбеленился. Дурак какой-то. Можно подумать, я его усопшую бабушку оскорбила.

— Ну и дрянь же ты! — веско произнес Кравцов.

— Что? — от удивления она даже приоткрыла рот. — И ты туда же?

— Юрка на части рвался, чтобы докопаться до правды, жизнью рисковал, хотел добиться справедливости, а ты одним движением взяла и все перечеркнула. Вот уж не думал, что ты такая.

— Да брось ты. Не уподобляйся. Давай лучше поговорим о нас.

— А не о чем разговаривать, Лид, — отозвался Сергей.

— Как это? К тебе возвращается любимая жена. Ты должен биться в приступе радости, кричать: какое счастье! А ты говоришь: не о чем разговаривать. Не можешь прийти в себя от радости?

— Лид, я все понимаю, но думаю, что нам нужно подать в суд на официальный развод.

— Ты в своем уме? Какой развод? Ты пьяный, что ли? — гневно вопрошала Лида.

— Нет, со мной все в порядке. Я просто не хочу быть игрушкой в твоих цепких лапках. Мне не нужна жена, которая возвращается, потому что ее бросил мужик. Мне не нужна жена, которая делает подлости по отношению к близким людям. В конце концов мне не нужна жена, которая ради денег способна на любой нечестный поступок. Знаешь что, Лида? Езжай-ка ты домой, — закончил Кравцов.

Лида сидела в кресле как будто заледеневшая. Вся ее жизнь с оглушительным грохотом разваливалась на глазах. Наконец она справилась с собой, поднялась и вышла из номера. Лида медленно шла по коридору, вдруг она услышала, как открылась дверь и ее окликнул Сергей.

«Одумался!» — промелькнула надежда. Лида остановилась, сделала надменный вид и обернулась.

«Сейчас-то я тебя заставлю поупрашивать и поползать на коленях», — думала она.

— Ты забыла пиджак, — догнал ее Кравцов.

Надменность исчезла с ее лица.

— Но, может… — слабо начала она.

— Не может, Лида, — мягко ответил Сергей, вручил ей пиджак и, развернувшись, ушел.

Лида не спеша спустилась по лестнице, села в машину, ливень все еще хлестал по стеклам. Она откинулась на спинку сиденья и заплакала.