– Правда, есть и хорошая для нас новость. Они уверены, что я никогда не рискну компанией «Редман Интернэйшнл», если не буду уверен, что намеченная сделка выгорит целиком и полностью. Сегодня я встречаюсь с Тедом и несколькими членами совета Чейза.

– Хочешь, чтобы я присутствовала?

– Наверное, нет, – помедлив, ответил Джордж. – У тебя и здесь хватит работы.

Селина посмотрела на груды папок, громоздившихся на ее столе; на отчеты, которые она еще не прочла. «Да, – подумала она, – есть что-то, о чем мне лучше пока не знать».

– Я расскажу тебе обо всем позже, – сказал отец. – А ты пойдешь на вечеринку к Фондарасам?

– Джек идет со мной.

Джордж приподнял бровь.

– В самом деле?.. – спросил он.

– Папа, это не то, что ты думаешь. Мы просто коллеги.

– Разумеется.

– Мне просто не хотелось идти туда одной.

– А кому захочется?

Они замолчали. Пауза затягивалась.

– А он ничего, согласен? – спросила Селина.

Вместо ответа Джордж посмотрел на дочь озорным взглядом и направился к двери.

– Дождись меня, – попросил он. – Мне надо поговорить с матерью.

Облака, двигаясь по небу с запада, закрывали небо, когда Селина и Джек, выйдя из лимузина, пошли вверх по наклонному причалу, где была пришвартована «Кристальная принцесса». Джек был в черном смокинге, Селина в простом белом вечернем платье. Прохладный речной бриз рассеял в воздухе чуть заметный запах соли, столь же слабо различимый, как и приглушенные звуки оркестра.

Команды репортеров собрались по обе стороны красной ковровой дорожки, расстеленной по причалу. Поднимались и вспыхивали камеры, тянулись руки с микрофонами, папарацци окликали по имени каждого проходящего.

– Вы потрясающе выглядите, Селина. Прошу вас, развернитесь чуточку ко мне.

– Говорят, вы скоро отправляетесь в Иран. На какой стадии находится процесс поглощения «УэстТекс» в данный момент?

– Можете вы хотя бы сообщить нам свое отношение к тому, что произошло с Эриком Паркером?

Этот вопрос достал ее. Селина, сжав руку Джека, изобразила на лице улыбку, а он сам в этот момент передавал дворецкому приглашение Селины Редман с сопровождающим ее лицом.

Стоило им оказаться среди гостей, как она сразу почувствовала на себе многочисленные взгляды. Селина не однажды слышала упоминание имени Эрика Паркера, и хотя пыталась не показывать вида, что это ее тревожит, ей это не удавалось. Она уже начала сожалеть о том, что вообще согласилась присутствовать на этой вечеринке, когда дворецкий провел их в первый ряд, на место, куда становились те, кого представляли гостям, и громко огласил их имена.

Хозяин яхты, Анастассиос Фондарас, греческий судовладелец-магнат и мультимиллиардер, заметив приближающихся к нему Селину с Джеком, протянул к ней руки.

– Селина! – воскликнул он, заключая ее в объятия. – Сколько же мы не виделись? Год? Два?

Вспыхнула камера, когда Фондарас поцеловал девушку в щеки.

– Я думаю, два, – проговорила Селина. Она отступила назад и сейчас находилась на расстоянии вытянутой руки от судовладельца. – Я никогда не видела вас таким загорелым. Уход от дел пошел вам на пользу, Анастассиос.

– Уход от дел? – произнес Фондарас, недоуменно пожимая плечами. – Уход от дел – это термин, означающий, что я могу позволить себе поспать утром лишний час и не испытывать чувства вины по этому поводу. Уж не думаете ли вы, что я отказался от управления своим флотом только потому, что перешел в золотую эпоху, начинающуюся с шестидесятипятилетнего возраста?

– Ну что вы, я и подумать об этом не могла.

– Ваши родители где-то поблизости, – сообщил Фондарас, оглядывая палубу. – Сколько лет я их не видел. А они в прекрасной форме. Ваша мать после каждой нашей встречи выглядит все лучше и лучше. – Когда его глаза снова остановились на Селине, в глубине их она заметила какую-то непонятную черноту. – Ходят слухи, что ваш отец хочет заняться судоходным бизнесом.

«Пожалуй, это больше, чем слухи, – подумала Селина. – И ты наверняка уже знаешь подробности».

Она кивнула, чувствуя отвращение к тому, что и здесь ей необходимо быть осторожной и просчитывать каждый шаг. Хотя Фондарас и дружил с ее семьей, он был хитрецом, и, когда дело доходило до обсуждения бизнеса, она никогда не доверяла ему.

– Нелегкий бизнес, – посочувствовал Анастассиос. – У вас множество конкурентов, включая и меня.

– Я думаю, есть немало дел, которыми можно заняться, вы согласны?

– Не знаю, не знаю. Лично мне их всегда не хватает.

– Мир ведь велик, Анастассиос.

– Пока в нем я, он не так уж и велик.

– Я могу обещать, что «УэстТекс» не будет помехой вашему бизнесу.

– Не смешите меня. Ну как, скажите, вы можете обещать мне это?

– Вы это скоро увидите.

– Предпочел бы убедиться в этом сейчас.

– Сейчас это невозможно.

Наступило неловкое молчание. Селина старалась выдержать направленный на нее пристальный взгляд Фондараса.

– Я не люблю играть в игры, Селина.

– Но это же бизнес, Анастассиос. Мы занимаемся этим только ради выигрыша. Я вас очень уважаю. Вы знаете, что ни отец, ни я не играем в игры.

– Кроме тех, в которые вы выигрывали.

Она не ответила.

Анастассиос пожал плечами, показывая, что этот разговор для него практически ничего не значил. Его глаза по-прежнему пронзали все вокруг тем же жестким и напряженным взглядом.

– Я лишь надеюсь на то, что никто не осмелится сунуть свой нос в ваш бизнес, – сказал он.

Я тоже, подумала Селина и повернулась к Джеку.

– Ой, простите, – обратилась она к Фондарасу. – Куда делось мое воспитание? Это мой друг, Джек Дуглас.

Фондарас кивнул Джеку.

– Я читал о вас, – сказал он. – Вы ведь тот самый джентльмен, который несколько недель назад продал ценных бумаг на 500 миллионов долларов, верно? Вы заслужили у Моргана репутацию БКЧ? Я даже подумывал о том, чтобы нанять вас к себе на работу, но Редман опередил меня. – Он повернулся к Селине: – Давайте надеяться на то, что это не войдет в привычку. Кстати, кто-нибудь из вас знаком с моей хорошей подругой леди Алексой Йонеско из Испании?

Леди Алекса Йонеско из Испании оказалась высокой женщиной с подвижными чертами лица и волосами, уложенными назад в высокую прическу. Черные глаза светились любопытством и умом, губы были неестественно полными – похоже, косметолог немного перебрал с инъекциями. Селина, вспомнив свой разговор с Джеком, готова была держать пари на то, что ее титул – в отличие от бриллиантового ожерелья, серег и браслетов, блиставших на ее шее, ушах и запястьях, – был фальшивым.