Когда мы, наконец, закончили, я откинулась на спинку стула, вполне и по-настоящему сытая.

— Я могу заплатить?

Он отмахнулся от этой идеи.

— Ты хочешь оскорбить мою тётю?

Я вытащила чёрную кредитную карту, которую дал мне Клайв.

— Но вампир оплатил бы счёт. Кажется, это меньшее, что он может сделать, учитывая, что мы рискуем собой, занимаясь вампирскими делами.

— Это твой кровосос?

Он выхватил карту из моих пальцев, а затем взял меню, решив проверить цены.

Он пропустил карту через считывающее устройство, прикреплённое к кассе, доказав, что провёл некоторое время, работая за прилавком своей тёти. Когда он протянул мне квитанцию на подпись, я добавила огромные чаевые для его тёти и получила одобрительный кивок от Габриэля.

Его тётя обняла нас обоих на выходе, что стало приятным сюрпризом. Солнце уже взошло над Кварталом, и мы двинулись по медленно заполняющимся улицам. Когда Габриэль остановился за два дома от особняка Сен-Жермена, я почувствовала, как от нервов у меня свело живот. Скорее всего, это не сработает. Мне нужно было быть готовой к этому.

Прислонившись головой к спине Габриэля, я закрыла глаза и мысленно очистила свой разум. Поблизости не было никаких других холодных вспышек, кроме тех, что находились в доме Сен-Жермена. Нигде вокруг не было даже призрачной дымки. Интересно. Было ли это потому, что они держались от него подальше, или потому, что они теряли силы в дневное время? Вопрос для другого раза.

Одна холодная точка на втором этаже, в то время как… пять холодных точек были в периметре большого подвала. Клайв сказал, что Сен-Жермен был одиночкой, не вовлечённым в дела ноктюрна, так почему же с ним жили вампиры? Ли, само собой, но кто были остальные? И как, чёрт возьми, вампиры получили подвалы в Новом Орлеане? Как и Клайв, Сен-Жермен, должно быть, наложил заклинание, чтобы подвалы оставались сухими.

Решив, что лучше сначала проверить, я мысленно прикоснулась к каждому из пяти вампиров внизу. Одним из холодных пятен был Ли, и я узнала его по воспоминаниям Жерара, когда мы допрашивали его в клетке Клайва. Он был одним из вампиров, которым приказали захватить Клайва и меня. Остальных троих я не узнала. Однако это означало, что Клайв ошибался. Сен-Жермен действительно участвовал в политике ноктюрна. Что, чёрт возьми, он задумал?

Сжав руки в кулаки, я прижала руки к груди, свернулась калачиком и крепко прижалась головой к спине Габриэля. Мысленно кружа вокруг холодного светящегося шара Сен-Жермена, я старалась не прикасаться к нему. От того, что я уже была столь близко, у меня скрутило живот. Глубоко дыша, я заставила свой желудок успокоиться.

— Послушай, если меня вырвет, не принимай это на свой счёт. Это причиняет боль, в любых ситуациях. Погружение во зло, скорее всего, вызовет у меня рвоту.

Габриэль обхватил своими большими тёплыми руками мои колени.

— Не волнуйся, принцесса. Я позабочусь о твоей безопасности. И рвота смывается.

Впитав в себя последний момент комфорта, я обернула свой разум вокруг Сен-Жермена и стала искать слабое место, способ проникнуть внутрь. Кислый привкус ударил мне в горло. Всё моё существо содрогнулось. Я плавала в сточных водах. Пятно казалось более пористым, чем другие. Потому что он был старше? Безумнее? Однако пробиться внутрь оказалось гораздо легче, чем следовало бы. Чёрная, дурно пахнущая слизь, покрывавшая его пятно, теперь покрывала и меня.

— Твой запах изменился, — голос Габриэля был тихим и далёким.

— Это он, — сказала я, или, может быть, только подумала.

Боже, пожалуйста, не позволяй контакту с ним изменить меня навсегда.

С другими вампирами я могла видеть смутные видения в темноте, синаптические тропы, соединяющие воспоминания. Здесь не было света, только гнилостное, чернильное удушье. Голова раскалывалась, желчь поднималась, я старалась лучше видеть, посылая импульс белой магии, чтобы расчистить путь. И это сработало. Я что-то увидела, тени в темноте, которых раньше не было. Холодок пробежал у меня по спине. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной. Прижимаясь к спине Габриэля, я чувствовала, как меня бросает в дрожь. Дерьмо. Знал ли Сен-Жермен, что я здесь?

Игнорируя покалывание на коже, я погрузилась в первое воспоминание, на которое наткнулась. Они с Ли пытали женщину в своём подвале. Вырвавшись оттуда как можно скорее, я перешла к следующему. После того, что казалось бесчисленными воспоминаниями о кровавых, ужасных деяниях, я нашла воспоминание о Сен-Жермене, сидящем в своей гостиной и разговаривающем с Лафиттом.

— Почему у меня до сих пор нет волка?

— Ещё недолго, сир, — голос Лафитта перешёл в жалобный скулёж.

— Ты уже это говорил. Слишком много раз, чтобы сосчитать, — губы Сен-Жермена приподнялись в усмешке.

— Мои люди, боже мой. Он убил их всех. Только Амелия…

— Я должен сделать это сам? Ты это хочешь мне сказать? Ты не способен украсть одного восхитительно покрытого шрамами волчонка? — Сен-Жермен задумчиво постучал по подлокотнику своего кресла. — Если ты больше не можешь быть мне полезен…

— Всё будет сделано. Немедленно. Летиция посеяла семена, — он сглотнул. — По моему приказу. Мы не могли украсть её раньше. Сейчас? Его люди расчистят путь. Ça sera facile19.

— Уверен, что твои люди думали, что это будет легко, пока их головы не полетели с плеч.

— Comte20…

Сен-Жермен прервал его взмахом руки.

— Пошли ещё одну партию. Захвати её, когда она будет далеко от него. Убей каждого, но приведи мне волка.

Воспоминание изменилось. Одно потемнело, в то время как другое вспыхнуло, как прожекторы на сцене.

— Он привёл её ко мне?

Сен-Жермен запрокинул голову и рассмеялся, наслаждаясь иронией.

— Мои люди. Он разрушает мой ноктюрн. Мне нужно… — мольбы Лафитта были прерваны.

— Всегда есть больше тех, кто жаждет тёмного поцелуя. Он придёт ко мне, — Сен-Жермен встал, расхаживая перед камином, игнорируя проблемы Лафитта. — Он попытается получить информацию и придёт ко мне. Ты сказал, что Годфри и Рассел с ним. Рассел ничего не стоит. Годфри, однако, может оказаться полезным.

— Но женщина…

«И кто это у нас подслушивает мои мысли?»

Прогремел голос, выталкивая меня из воспоминаний. Чёрт, чёрт возьми.

«Это ты, маленький волчонок?»

Я попятилась, страх сделал меня неосторожной. Я шагнула в воспоминание, которое, казалось, было возведено на моём пути. Оно было другим. Одежда Сен-Жермена была старше. Это не был его салон в таунхаусе или подвал. Свет был странный. Факелы мерцали на каменных стенах.

Вопль разорвал тишину, полностью погрузив меня в воспоминания. Внезапно комната наполнилась рыданиями, отчаянными криками агонии, и шума капель, капающих капель крови на каменный пол. Крики, резкие и хриплые, потому