смотреть внимательно, с тем, чтоб каждый из вас впоследствии мог подтвердить под присягой, что коннетабль был предупреждён о последствиях своих действий, и всё же совершил их, а значит, заслужил свою смерть. Давай, де Полиньяк, коснись королевской дани своими руками и знай, что после этого ты лишишься их!

— Ещё одна неуклюжая уловка! — зло усмехнулся де Полиньяк и подъехал к телеге.

Марк кивнул капитану Ормону и тот отъехал прочь. Де Полиньяк спешился и залез в повозку. Марк тем временем настороженно посматривал на Чёрного Лорда, но тот бесстрастно наблюдал за действиями коннетабля, пока ничего не предпринимая.

Наконец де Полиньяк появился снова, таща за собой тяжёлый ящик. Взвыв от напряжения, он поднял его и обрушил на мостовую. Ящик раскололся о брусчатку и из него посыпались золотые и серебряные слитки. Новенькие и гладкие, они блестели в свете дня, рассыпавшись вокруг. Так же из ящика вылетела шкатулка, от удара её крышка отскочила, и на камни мостовой выкатились матово поблескивающие шары из селенита, оправленные в золото и отделанные самоцветами.

— Ну, и где ваши реликвии? — поинтересовался Марк, с некоторым злорадством глядя на де Полиньяка. — Вы уже наговорили здесь на смертную казнь, а, взяв из повозки этот ящик и разбив его, фактически совершили попытку ограбить короля. Прево! — он обернулся к Адемару и тот с облегчением кивнул.

— Арестовать графа де Полиньяка и всех его сообщников и зачинщиков бунта против короля! — громогласно приказал он.

Его рыцари и солдаты кинулись в толпу, она заволновалась, виновники беспорядков пытались скрыться за спинами ни в чём не повинных зевак, но их уже приметили люди прево и кинулись вдогонку, расталкивая остальных. Вокруг поднялся шум, слышались крики, потом с дальних улиц прозвучала команда и оттуда появилась городская стража, заранее занявшая посты на пути отступления бунтовщиков.

Рыцари свиты собрались вокруг короля, заслоняя его от возможных врагов собственными телами. Марк не собирался принимать участие в охоте на смутьянов. Подняв глаза, он убедился, что возле распахнутых окон стоявших друг против друга домов уже никого нет. Обернувшись, он увидел удалявшегося в сторону южной окраины всадника в чёрном плаще и поспешил за ним. Он мчался по почти пустой улице, потому что горожане, в другие дни заполнявшие её, попрятались в домах и переулках, услышав шум и опасаясь попасть под горячую руку каким-нибудь разбойникам или городской страже. Появление мрачного всадника в маске на угольно-чёрном коне и вовсе показалось многим зловещим предзнаменованием, и суеверный страх вымел с улицы самых смелых. Потому Марк мог беспрепятственно гнаться за удаляющимся наездником.

Выехав на окраину, он остановился, осматриваясь по сторонам. Чёрный лорд исчез вместе со своим конём. Понимая, что он не мог раствориться в воздухе, Марк прислушался, но не услышал ничего, кроме отдалённого шума на Королевской улице. Он не слышал стука копыт, и только в ближайшем переулке вдруг раздался тихий щелчок, словно кто-то бросил на грязную брусчатку камень. Спешившись и ведя коня за повод, Марк двинулся туда и, завернув за угол, обнаружил, что переулок пуст. И вдруг сильная рука схватила его сзади за плечо и толкнула на сырую от плесени стену старого дома. Он ударился об неё спиной и тут же чей-то локоть надавил ему на шею, и он замер, увидев прямо перед собой бледное лицо Чёрного лорда и его полные гнева глаза в прорезях маски.

— Ты переплавил усыпальницу моего брата! — прорычал он, нажимая локтем на горло Марка.

— Да, чёрт возьми! — прохрипел тот. — Я собственными руками скидал её обломки в плавильную печь и не жалею об этом! Я последний, кто видел, что было написано на тех золотых пластинах. Убейте меня, и пусть со мной умрёт эта роковая тайна, веками висевшая над головами королей, как топор палача.

— Мерзавец! — рявкнул Чёрный лорд и убрал руку с его горла лишь для того, чтоб стиснуть кулак и занести его для удара.

Марк невольно зажмурился, но кулак врезался в стену рядом с его лицом. Задыхаясь от злости, алхимик отошёл, а Марк закашлялся, потирая горло.

— Послушайте, ваше высочество, — с трудом переводя дыхание, произнёс он. — Я сделал это ради Сен-Марко и династии наших королей. Почему из-за ослиного упрямства вашего брата Филиппа, отказавшегося подписать отречение, последующие поколения королей должны жить в страхе? Он был недостоин короны, потому что совершил отцеубийство, и если вами в тот момент руководило отчаяние, то им — амбиции. Вы же сами сказали, что Анри стал хорошим королём, куда более разумным и справедливым, чем был бы его старший брат! Анри заложил начало славной династии, давшей нам многих достойных правителей, которые, не жалея сил и времени, вели страну к процветанию. Может быть, это лишь игра случая, но взгляните на Жоана, подлинного наследника Анри Золотое копьё и сравните его с этим недоразумением виконтом де Роганом, которого де Полиньяк хотел усадить на трон лишь для того, чтоб править от его имени! Почему потомки Анри должны страдать из-за его любви к недостойному брату?

Чёрный лорд обернулся и мрачно взглянул на него.

— Хорошо, — кивнул Марк, — Я прошу прощения, я не вправе судить о том, о чём знаю лишь с ваших слов, и, возможно, Филипп был достоин трона…

— Что ты сделал с останками? — перебил его алхимик.

— Я сжёг их, — ответил Марк. — На заре светлого дня, на вершине священной горы, возложив на пять костров, сложенных из кедровых брёвен, пропитанных маслами, настоянными на полыни и мирте. Девять жрецов пели над ними погребальные гимны и женщины рыдали, оплакивая их. Я развеял их пепел над горами Лорма, и орлы в небе приветствовали их души своим клёкотом и указали им путь за облака.

— Звучит красиво, — тихо проговорил Чёрный лорд, склонив голову. — Может, ты и прав. Может, мне самому давно нужно было сделать это, чтоб избавить потомков Анри от этой угрозы, и самому освободиться от этого бремени. Но я считал, что в наказание за своё преступление должен продолжать страдать и искупать вину, защищая потомство одного брата от потомства другого. Кроме того, каким бы ни был Филипп, я любил его, и эта усыпальница была для меня последней связью с ним.

— Вам давно нужно было отпустить его, — проговорил Марк. — Теперь всё кончено. Никто не знает правды, кроме меня и вас. Ах, да, де Полиньяк и де Роган, но им никто не поверит, а доказательств больше нет. Де Полиньяка казнят, его молодой приятель, может, и уцелеет, но будет изгнан и уползёт в своё имение зализывать раны. Я же…