– Вот веревка, – показал Карлссон. – Помочь тебе спуститься, Дима?

– Нет, я сам, – отказался Дима, попрощался и торопливо полез вниз. По дороге он думал, как будет глупо, если после всего пережитого он сорвется из-за того, что у него дрожат руки.

Вечером Дима всё-таки пошарил еще в Интернете, но ничего толкового не нашел. Разве что в криминальных новостях прочитал про убитую девушку, тело которой они с Катей видели в Дубках. Оказалось, что девушка, хоть и не была наркоманкой, всё-таки умерла от передозировки героина. Перед этим девушка имела интимный контакт. Генетический анализ спермы результата не дал.

Вернее, дал такой результат, что эксперт счел его ошибочным. Но этой информации в статье не было.

* * *

Двое сидели в отдельном кабине казино «Конти». Один вертел в руках незажженную сигару, покашливал… Нервничал.

Второй был совершенно спокоен.

На белоснежной скатерти между ними стоял графин с прозрачной жидкостью и два бокала. Еще небольшая тарелка с фруктовым салатом. Больше ничего. В графине была не водка – вода.

– Возьми, – спокойный положил на скатерть цветную фотографию.

Нервный взял.

– Милашка, – сказал он. – Где вы их только находите?

– Не твое дело, – холодно произнес спокойный. – Адрес – на обратной стороне. Порядок и такса – обычные.

– Охрана?

– Ты глухой? – осведомился спокойный. – Я сказал: порядок обычный.

– Ну да, конечно, – поспешно согласился нервный. Потер ладони, сказал, не поднимая глаз: – Надо бы немножко прибавить, гражданин начальник. – Риск увеличился. Ту, майскую, нашли, вы знаете?

– Знаю, – уронил спокойный. – Тебе-то что?

– Ну-у… На серийку может потянуть… Тогда мусора по-другому рыть станут.

– Тебя это не касается.

– Это как сказать…

– Это надо понимать так, что ты отказываешься? – спросил спокойный.

Нервный смутился:

– Да нет, что вы… Я просто… Пацаны, типа, нервничают…

– Пацаны – это, типа, твои трудности, – насмешливо произнес спокойный. Отпил воды из бокала. – Ты что – «кокса» нюхнул? – внезапно спросил он.

– Я? Нет! С чего вы взяли?

– Суетишься не по делу.

Спокойный поднялся, положил на стол конверт.

– Аванс. Как обычно, – сказал он. – Я с тобой свяжусь. – И вышел из кабинета.

Нервный разорвал конверт, быстро пересчитал купюры, отделил одну, в пятьсот евро, остальные сунул во внутренний карман, поглядел еще раз на фото, облизнулся и спрятал туда же. Потом позвонил, вызывая обслугу.

– Убери этот силос, – брезгливо велел он халдею, показав на салат. – Водки мне принеси. Стейк. Потолще и с кровью.

Халдей исчез.

Нервный посмотрел на свои руки. Руки дрожали. Он сжал кулаки и грязно-грязно выругался. Не помогло. Каждый раз после общения с этим козлом у него было так.

«Чего я боюсь? – сказал он сам себе. – Такого задохлика щелчком пришибить можно. Бабки конкретные, работа, реально, пустяковая. Что ж меня так колбасит?»

Доброе слово и дубина убеждают лучше, чем просто доброе слово. Если дубина достаточно большая, без доброго слова можно обойтись.

Троллиная поговорка

Катя возвращалась из издательства. С гонораром. И новой балладой, которую ей всё-таки всучили, хотя она и пыталась взять перерыв. Катя чувствовала, что ей в ближайшее время будет не до переводов.

Катя шла по улице Рубинштейна и думала о том, что лето кончается, – в Петербурге оно такое короткое. И еще о том, что скоро начнутся занятия на курсах… Было приятно думать о чем-то таком… Обыденном.

– Девушка, а девушка!

Катя не обернулась. Оборачиваться нельзя. Вообще-то она не испугалась. Вокруг люди. Еще достаточно светло…

Катя не оглянулась и не остановилась. Наоборот, прибавила шагу.

– Эй, малышка, постой! Постой, тебе говорю! – Катя услышала топот за спиной и поняла, что так просто отделаться не удастся. Теперь она оглянулась и увидела, что ее догоняют двое парней самого хулиганского вида. Она завертела головой в поисках кого-нибудь, к кому можно обратиться за помощью: милиционера, охранника или хотя бы просто крепкого мужчины… Но как назло вокруг были только старушки и какие-то задохлики. Катя сунулась к одному, но тот сделал вид, что не услышал Катиных слов. А парни тем временем ее догнали.

– Девушка, не бойтесь, мы вам – ничего плохого! – заявил один из них, хватая Катю за руку.

Его тон и действия категорически противоречили смыслу сказанного.

– Помогите! – крикнула Катя, безуспешно пытаясь освободиться.

Приостановился какой-то пожилой мужчина, но другой парень сказал ему:

– Иди, иди, дед, это подруга его!

– Я не подруга! – возмутилась Катя. Парни заржали.

Дед послушно двинулся дальше.

– Тихо, лялька, тихо, не то хуже будет, – с угрозой процедил тот, что держал Катю, прыщавый, в кожаной куртке с надписью по-английски «Чикаго буллз». – Никто тебе не поможет. Здоровье дороже. А вот и наша тачка…

У тротуара припарковалась потрепанная «восьмерка» с транзитным номером под стеклом.

Катя поняла, что дела ее совсем плохи.

– Пустите меня немедленно! – отчаянно закричала она, но крик ее утонул в рычании тройки здоровенных мотоциклов, торжественно и неторопливо проехавших мимо. Один из мотоциклистов приотстал, посмотрел на Катю… И тут же газанул, догоняя своих. И этот испугался!

– Сказал, не ори! – рявкнул парень и прыснул из баллончика Кате в лицо. Она инстинктивно зажмурилась, но всё равно вдохнула… И голова ее закружилась, ноги стали ватными…

Дверь «восьмерки» открылась, водитель вылез, откинул сиденье, Катю, отчаянно сопротивляющуюся, запихнули внутрь, машина тронулась… И вдруг оказалась в окружении мотоциклистов. Один ехал впереди, двое по бокам, причем – очень медленно.

Сзади тут же недовольно загудели…

Катя слышала это гудение, но уже ничего не видела. Перед глазами плыли разноцветные круги…

Очнулась она от резкого запаха нашатыря.

Она дернулась и попыталась увернуться от мерзкой ватки, но ее держали крепко. Зато спустя несколько секунд в голове у Кати прояснилось, и она увидела над собой довольно-таки страшную рожу, наполовину заросшую желтой бородищей и «увенчанную» голым загорелым черепом. Катя узнала его мгновенно: Коля Голый.

– Зачем вы меня… – непослушным языком пролепетала Катя.