— Не помню. Но кто-нибудь из моих знакомых обязательно знает. Я могу обзвонить их.

— Благодарю вас.

— А теперь готовьтесь, милочка, — сказала леди Галифакс, прихлебывая из своего термоса. — Я намерена подмести вами корт.

Свернув в Уилтон-Кресчент, Кейт вздохнула. Старая маркиза не преувеличила: Кейт чувствовала себя вымотанной. И она проиграла все геймы в пяти сетах. Зазвонил ее мобильник.

— Алло?

— Хью Синклер.

— Доброе утро, инспектор.

— Кейт, я говорил с врачом Резерфорда. Оказывается, у него был рак простаты в заключительной стадии, давший метастазы. Умер бы через несколько месяцев и, вероятно, очень мучительно. Вот я и подумал, не попросил ли он кого-нибудь…

— Он был католиком?

— Да.

— И если бы написал предсмертную записку, его нельзя было бы похоронить по церковному обряду.

— Верно. Во всяком случае, объяснение, вы согласны?

— Угу. Ну а бумаги, забранные с его стола?

— Быть может, заботливый стрелок… пытался прибраться.

— Правду сказать, я надеялся, что вы разыскали что-то по своей части, что прояснило бы ситуацию.

— Я сообщу вам, едва что-нибудь узнаю. Спасибо за информацию.

— О чем речь? Ну так всего вам пока хорошего.

Набрав номер Медины, Кейт прикинула, действительно ли уговорить кого-то застрелить тебя — лазейка для верующих в то, что самоубийство — смертный грех? Если так, может быть, добрый, ни в чем не повинный человек все-таки не убит из-за манускрипта. Может быть, мистер Нефритовый Дракон был больше по части чаепитий и светских детективных тайн, как она вначале и предполагала.

Дверь открыла Шарлотта.

— Что случилось? — спросила Кейт. Лицо Шарлотты побелело, руки у нее тряслись.

— Я ходила за покупками, а когда вернулась, я увидела, что мистер Медина… что его… что кто-то… — она судорожно сглотнула, — ударил его ножом.

— Что?!

— Он наверху. Отказался поехать в больницу, прогнал меня…

— У себя в спальне?

Шарлотта кивнула.

— На третьем этаже.

Кейт в полном ошеломлении взбежала по лестнице. Медина у себя в ванной откупоривал флакон с антисептиком. Вокруг талии поверх одежды он закрутил темное полотенце.

— Сидро, вы…

— Нет. Все в порядке. Просто царапина. Простите, что она вас напугала.

— Я чувствую себя ужасно. Я должна была настоять на телохранителе. Я…

— Сказать правду, по-своему это было волнующе. Мне никогда прежде не приходилось участвовать в ножевых драках.

Кейт попыталась посмотреть на него с неодобрительным упреком, но у нее ничего не вышло.

— Но что произошло?

— В дверь позвонили. Паренек сказал, что он с доставкой из Ярда. А прежде позвонила какая-то женщина, назвалась секретаршей суперинтендента.

— Кто-то следит за нами, — перебила Кейт. — И, вероятно, заметил, как вчера сюда приходил сержант Дэвис. Я так сожалею…

— Кейт, это не ваша вина. Я — осел настолько самоуверенный, что не желаю, чтобы рядом крутились охранники.

— Верно, — согласилась она и, открыв аптечку, достала вату. — Значит, вы открыли дверь, он ворвался внутрь и…

— Думаю, он намеревался ударить меня в почку и заграбастать манускрипт. Да только я ухватил его нож.

— И он…

— Выскочил вон. Не рискнул противостоять…

— …вашей сокрушающей мощи? — сухо докончила Кейт, снимая полотенце с его талии.

— Боже мой! — пробормотала она, увидев большое кровавое пятно на спине голубой рубашки. Высвободила ее из брюк, задрала и уставилась на разрез, протянувшийся от бедра к позвоночнику.

— Сидро, если бы он не промахнулся, вы умерли бы через минуту. — Она положила руку ему на плечо и повернула его лицом к себе. — Я знаю, вы зациклены на адреналине, но не могли бы вы ограничиться наркотой и прыжками без парашюта?

Намочив полотенце теплой водой, она добавила:

— Мне очень неприятно уподобляться вашей матери, но если вы и дальше будете так бесшабашничать, то добьетесь, что вас убьют. Я звоню в мой отдел о телохранителе и прошу вас обещать, что вы не избавитесь от него в мое отсутствие.

— Слушаюсь, мэм.

— Когда мы кончим тут, я заброшу нож и записи вашей камеры слежения в Ярд. А на вас наложат швы.

— Собственно, я должен кое-чем…

— Кого бы ни прислали из моего отдела, он будет вооружен и он отвезет вас для их наложения. Под дулом пистолета, если понадобится.

— Против такого не поспоришь.

— Отлично. А теперь снимайте рубашку.

БЕРЕГ ТУНИСА — 1 ЧАС 42 МИНУТЫ ПОПОЛУДНИ

— Парк Монсо просто чудесен, — сказала Сурина Хан, опуская большую натуральную губку в тазик с мыльной водой на тумбочке рядом. — Море цветов… и прелестный водопад, — продолжала она, выжимая губку. — Парк задуман как панорама разных исторических периодов в разных частях мира, а потому там есть поддельные римские развалины, египетская пирамида, китайская пагода… Мы с братом шныряли там, куда посетителям вход запрещен, — прямо по газонам, вверх по холму с водопадом, в ручей…

Она взяла его за запястье, приподняла руку и легонько заскользила губкой по его коже. Через несколько секунд его пальцы задергались, сжались — в четвертый раз за этот день. Судорога, следствие электрошоков, которыми его пытали, спросила она себя, или он сжимает ее руку сознательно? Общается с ней единственным доступным ему способом?

— Может быть, летом вам захочется поехать со мной в Париж и погулять там вместе? Устроим пикник у пруда с разрушенной колоннадой?

Нежно прижав губы к его лбу, Сурина позволила тихому плеску волн, накатывающихся на пляж, крикам чаек и равномерным шлепкам капель в капельнице убаюкать ее в грезах наяву.

БЕЛГРЕЙВИЯ, ЛОНДОН — 10 ЧАСОВ 50 МИНУТ УТРА

— С-с-с, Кейт, — прошипел Медина сквозь стиснутые зубы.

— Сидро, вы человек или МЫШЬ? — поддразнила она, обрабатывая порез перекисью водорода.

— Справедливо! Будь тверд, Сид, — скомандовал он, вздрагивая при каждом прикосновении. — Отвлекись. Прикинем… О-о-ой! Чтоб меня! Ладно, сосредоточься. Крикет на стадионе «Лорд», душистый воскресный день… у-у-у… сто пробежек, чтобы победить, восемь «калиток» сбиты…

Кейт тоже пыталась отвлекаться. На расстоянии пары дюймов от него, а он без рубашки, — настоящее испытание. Ну ладно… счета. Садишься, открываешь чековую книжку — от «Сити-Спорте» в этом месяце получишь хороший пинок. Э… дантист со скверным дыханием, прививки для Юго-Восточной Азии…