В животном мире звуковые сигналы обычно имеют ограниченную смысловую нагрузку: «Я здесь», «Это мое», «Дай», а также выражают некоторые эмоциональные состояния: угрозу, дружелюбность или предупреждение об опасности. По-видимому, животные не обсуждают ничего, что не имеет отношения к ним самим, скажем погоду, природу или сегодняшнюю пищу по сравнению со вчерашней.

Однако недавно, на нашей памяти, наука открыла совершенно поразительные вещи: целый ряд самых разных животных, от попугаев до человекообразных обезьян и дельфинов, в условиях неволи обучаются понимать и озвучивать слова и фразы, которые обозначают разного рода предметы и даже понятия. Это открывает перед нами сразу две двери: если в неволе мы наблюдаем у животных способность к пониманию смысла речи, то не упускаем ли мы у них эту способность в дикой природе? А если дикие животные ею не пользуются, то откуда она у них берется? Ответов у нас пока еще нет.

Как известно, для того чтобы привести наделенных этой способностью животных к взаимопониманию с человеком, требуется специальное обучение. Прирученные шимпанзе и бонобо могут выучить сотни разных символов. И по крайней мере одна бордер-колли по кличке Чейзер, которую прозвали «самой умной собакой в мире», знала названия более чем тысячи игрушек и прочих предметов и умела приносить их по просьбе хозяина[185].

Некоторые попугаи сообразили, что имена существительные и цифры – это абстрактные представления реально существующих объектов. И птицы в самом деле использовали простейшие грамматические конструкции, чтобы составлять предложения для озвучивания своих требований. Африканские серые попугаи, или жако, демонстрировали умение выучивать десятки человеческих слов и фраз, обозначая ими те или иные предметы или предъявляя требования. Чтобы разрушить межвидовые барьеры в общении с попугаями, необходимо было применять особый метод обучения. Для этого требовалось, чтобы непременно два человека поочередно называли словами определенные объекты или действия – предметы, формы, цвета. Когда попугай начинал усваивать их, люди должны были тонко корректировать темпы обучения. Если эти условия не соблюдались, птицам обычно не удавалось уловить связь между определенными словами и объектами[186].

В период обучения попугаи часто практикуются сами по себе, в одиночестве. Разобравшись наконец, что к чему, они иногда придумывают собственные обозначения для тех или иных предметов, соединяя слова. Например, Алекс – жако, ставший объектом описанных исследований, – сочинял составные слова, называя ими новые для себя объекты. Скажем, яблоко он называл «банберри» – среднее между banana («банан») и cherry («вишня»)[187]. Нечто подобное проделывали и шимпанзе, которых обучали пользоваться языком жестов и символов. Алекс использовал глагол «идти», изъявляя желание («Хочу идти стул»), сообщая о своих намерениях перед каким-либо действием («Иду улетать прочь») или прося экспериментатора удалиться: «Идти вон».

Примеры такого рода отнюдь не служат доказательством того, что попугаи способны постичь смысл человеческих слов. Примеры демонстрируют способность попугаев понимать, что одни вещи служат обозначением других вещей. Не так давно мы открыли для себя, как попугаи используют собственные голосовые сигналы в качестве имен и диалекты в качестве идентификаторов группы. Их потребность в социальном обучении, в основе которой лежит, несомненно, их ментальная склонность именно к такому обучению, наводит на мысль, насколько важно для этих птиц расти и воспитываться в группе и перенимать (тем самым увековечивая) локальную культуру.

Тревожные сигналы луговых собачек содержат в себе информацию, какого цвета замеченный ими хищник[188]. И, как и попугаи, эти грызуны ставят перед нами вопрос: что еще имеет значение в их культуре, что еще они считают нужным сообщать другим, проживая свою жизнь день за днем и набираясь опыта?

Пара красных ара усаживается на крайние ветки высокого дерева. Тут же попугаи начинают дурачиться, повисая вниз головой, пощипывая и слегка прикусывая друг друга клювами, трепеща крыльями, так что их яркие перья то вспыхивают, то гаснут среди густой зелени, как маячки на крыльях самолетов. Общаясь, ара часто болтаются вверх ногами, бездельничают, дразнят друг друга – одним словом, валяют дурака. Часто может показаться, будто попугаи обладают чувством юмора и умеют веселиться; по крайней мере, они явно способны показать, когда у них хорошее настроение. Мы увидели, как две особи спариваются, и это очень нас удивило. Брачный сезон давно миновал; у тех, кто обзавелся гнездами, уже вылупились птенцы. Возможно, флиртующие птицы – молодая, сексуально активная, но не размножающаяся пара. Они похожи на подростков на детской площадке, которые понемногу переходят к играм посерьезнее.

Но как эти двое вообще познакомились друг с другом? Дон и его коллеги замечали группы по шесть-восемь птиц с кольцами на лапах, которых они сами пометили еще в гнездах. Значит, скорее всего, это недавно вылетевшая молодежь, и они знают друг друга достаточно хорошо, чтобы путешествовать вместе, как компания друзей-подростков.

Для многих попугаев, и для ара в особенности, все тело служит своего рода опознавательным флагом. У каждой особи ряды мелких лицевых перьев создают уникальный рисунок из полосок и штрихов вроде татуировок. У некоторых красных ара спину украшает широкая желтая шаль, а у других она скорее напоминает узкий шарфик на плечах. У одних птиц эти желтые поля усеяны частыми голубыми пятнышками, у других – редкими.

Многие птицы, защищающие свою территорию, опознают соседей, владеющих смежными участками. Например, пересмешники редко конфликтуют друг с другом после того, как границы между их территориями окончательно определены, зато агрессивно изгоняют прочь любого вторгшегося чужака. Капюшонные вильсонии распознают песню владельцев соседних участков год за годом, даже после отлета на юг, зимовки и весеннего возвращения назад к местам размножения[189]. Многие морские птицы – крачки, чайки, пингвины, альбатросы и пр. – узнают своих птенцов по крику в общем гомоне колонии, а кое-кто – еще и по запаху. Некоторые приматы, вороны, собаки, волки и лошади отличают членов своей группы от посторонних и по голосу, и по внешнему виду[190]. (То же самое, вероятно, справедливо и для многих социальных млекопитающих.) Голуби, вороны и сойки способны узнавать знакомых особей других видов[191]. Наши собственные куры, а также ручная, выращенная дома сова спокойно чувствуют себя рядом с нашими же собаками, но в панике разлетаются, если к нам приходят гости с незнакомым псом. Птицы обладают острым зрением и чрезвычайно наблюдательны; они всегда отлично осведомлены о том, что происходит вокруг и какое это имеет к ним отношение.

Ара играют и затевают стычки, иногда сцепляясь друг с другом лапами и клубком падая с неба. На глинистых обрывах они время от времени самоутверждаются, раскрывая крылья и демонстрируя яркое подмышечное оперение. Броские чистые цвета – всегда проявление здоровья и энергии. Они показывают, что особь