Л'эрт неуловимо текучим движением переместился вплотную к Варранту, пробежал кончиками пальцев по шее эльфа:

– Значит, назойливое насекомое, так?

Варрант накрыл его руку своей:

– Перестань.

– Нет, ну позвольте. Мне интересно, насколько я назойлив. Или, может, это ты у нас такой извращенец – любишь, когда к тебе всякое дерьмо липнет? – Зрачки вампира стали почти вертикальными, радужка стремительно бледнела. – О несравненное дитя любимой богами Высшей расы! Тебя как, не тошнит, когда я до тебя дотрагиваюсь?

Эльф схватил его за плечи и тряхнул:

– Да прекрати же! Что за вожжа тебе под хвост попала?

– Да вот интересно стало! Для общего развития. – Вампир стоял слишком близко. Он чувствовал исходящее от кожи эльфа тепло, текущую по его жилам кровь. Бьющийся под его пальцами на шее эльфа пульс отдавался в голове вампира тяжелым стуком.

– Хорошо, допустим, что я извращенец. Все? – Варрант зло уставился ему в глаза и охнул, бледнея, – такой неприкрытый голод стоял в них.

Л'эрт дернулся, отворачиваясь.

– Извини. Я не собирался тебя пугать. – Он попытался отодвинуться. Варрант не пустил его.

– Проклятье, что происходит с тобой, а? Сколько ты не ел? – Если бы вампир не отводил взгляд, он бы заметил на лице эльфа искреннее беспокойство.

– Неважно.

– Спятил?!

– Да, спятил! – Л'эрт снова сорвался. – А что, думаешь, приятно, когда постоянно называют убийцей?

– То есть ты решил героически сдохнуть, так, что ли? Мы же вроде нашли способ, чтобы ты не убивал?

Вампир промолчал. Как объяснить, что кровь для него – не только и не столько еда? Что иногда просто «чья-то» кровь не подходит? Что он сам не знает, как выбраться из ловушки, в которую угодил по собственной вине?

Варрант выругался сквозь зубы, закатал рукав рубашки и полоснул ножом по руке:

– На, пей, чтоб тебя.

Л'эрт замер. Ему надо было бы отвернуться и уйти, как требовала отвечавшая за безопасность часть сознания. Но искушение было слишком велико. Он колебался всего несколько мгновений – а потом вцепился в руку эльфа…

…и почти отключился. Он словно плавал в беспредельном океане тепла и света. Он не чувствовал своего тела, не чувствовал, как идет время. Резкий толчок вывел его из эйфории.

Вампир несколько раз моргнул глазами, пытаясь прийти в себя, и изумленно уставился на эльфа.

– Ты светишься! – вылетело у него, прежде чем он успел прикусить язык.

– Что? – Эльф уставился на окровавленную руку. Кожа его мерцала изнутри приглушенным светом.

– Красиво… – мечтательно протянул вампир.

– Ох. Я не хотел! – Свечение вокруг фигуры эльфа начало быстро таять.

Л'эрт склонил голову:

– Как интересно. То есть это ты сам сделал? Это все эльфы умеют? Я про такое не слышал.

Варрант выглядел немного смущенным:

– Да нет, не все. Я вообще-то не думал, что умею. Я не пробовал.

– А кто умеет? Лаана тоже светилась, только похуже тебя.

– Лаана?! Когда? – На точеном лице мелькнуло беспокойство.

– В смысле – «когда»? Когда ты с ней сейчас разговаривал. Или это у меня уже галлюцинации начались?

Эльф стремительно побледнел:

– Ты уверен?

– Да, твою мать! Что это за свечение такое и почему тебя так взволновала Лаана? Я начинаю ощущать себя круглым идиотом!

Варрант отмахнулся:

– Потом! Я должен поговорить с Ралернаном. Это может быть опасно.

Л'эрт схватил его прямо за свежий порез на руке и дернул:

– Остынь, златовласка! Лавиранцы ушли, и ничего она не сделает твоему Белому Рыцарю. Во всяком случае, сейчас.

Эльф попытался высвободиться:

– Ты не понимаешь!

– Вот именно, что не понимаю. Так объясни!

Варрант несколько замялся:

– Ну… Некоторые из чистокровных эльфов могут создавать гламор – морок, повышающий личное обаяние. Ммм… Скажем так, очень сильно повышающий. Человек, увидевший эльфа в гламоре, либо примет его за бога, либо безоглядно влюбится… Раньше это умение встречалось чаще, сейчас почти пропало. И… считалось более чем неприличным вызывать гламор, чтобы очаровать кого-то из своих же. – Он запнулся. – Гламор можно вызвать направленно – тогда он будет действовать только для конкретного человека или эльфа, остальные ничего не заметят.

Зрачки вампира удивленно расширились:

– То есть Грахам в кои-то веки прав и Ксорта действительно рвутся на престол Абадосса? Н-да-а-а, забавно.

– Если ты не ошибся. Направленный морок могли видеть только наши маги. Хотя в любом случае лучше проявить излишнюю предосторожность.

– Ты не преувеличиваешь, златовласка? Тебя послушать, так Ралернан сразу, как увидит эту девочку в вашем гламоре, немедля предложит ей руку и сердце. На меня же твоя иллюминация так не подействовала. Ну то есть ты, конечно, выглядел сногсшибательно, но желания пасть к твоим ногам и целовать кончики сапог у меня вроде не возникало.

Эльф слегка удивленно посмотрел на него и неожиданно хмыкнул:

– Ты только не обижайся… Но вообще-то гламор «не действует» вроде как только в одном случае…

– Н-ну-у и? – Вампир подозрительно на него покосился.

У Варранта возникло искушение промолчать. Сам он в данном случае абсолютно не верил в полагающийся вывод, слишком уж это было абсурдно. Хотя, с другой стороны, ему до безумия хотелось посмотреть на реакцию вампира Такой хороший повод поиздеваться!

– В случае, когда объект, на который направлен морок… эмм… уже влюблен в того, кто его наводит.

– Чего? – Л'эрт ошарашенно распахнул глаза.

Эльф довольно расхохотался:

– Святые боги, ты бы видел сейчас себя!

– Не беспокойся, сейчас я наколдую зеркало и рассмотрю себя во всех ракурсах, – огрызнулся вампир. – Сразу после того, как намылю тебе шею! Ты ничего менее идиотского придумать не мог?

– Да я вроде и не придумывал… – Улыбка упорно не желала уползать с его лица.

– Ты нахальный остроухий кретин! Мне виднее, кого я люблю, а кого нет!

– Нет, ну конечно, в основном гламор применяли к живым существам, а ты все-таки в некотором роде – существо мертвое, так что точно я не могу быть уверен, – протянул Варрант. – Хотя….

– Ну все, златовласка, ты напросился! – Л'эрт ударил его кулаком под ребра. Варрант, уклоняясь, подставил вампиру подножку, и оба полетели в снег.