ни один в забаве сей

Сравниться с ним не мог,

Искусный был с младых ногтей

Из лука он стрелок.

Но вот в итоге разорясь,

В долги большие влез,

Фавора был лишён тотчас

И скрылся в темный лес.

Аббат Сент-Мэри был богат

И зол на должника,

И Робина сгубил аббат,

Отмстив наверняка.

Тогда, переступив закон,

Отверженный изгой,

С ватагой лесорубов он

Отправился в разбой.

Был Крошка Джон один из них,

Ему не прекословь:

Легко он побивал троих,

Когда взыграет кровь.

Их было ровным счетом сто,

И каждый был смельчак,

Их не сломил бы ни за что

И троекратный враг.

Они шерстили Ланкашир

И в Йоркширских лесах

Гуляли, весь окрестный мир

Вводя в немалый страх.

Там без охраны нипочем

Не смела ездить знать,

А все ж разбойники и днем

Могли их пощипать.

Попов же более всего

Он не любил за спесь,

Не пропускал ни одного,

Что проезжали здесь.

Сперва он вел их на обед,

На исповедь потом;

И угостил за много лет

Их тьмы таким путем.

Священник иль монах не мог

Уйти, не разорясь:

На четки Робин ввел налог

И пошлину брал с ряс.

И видя, что страна в те дни

Полна детей-сирот

Всех оскопляли впрок они

Попавших в оборот.

Но коль к кому пришла беда,

Тех Робин Гуд жалел,

Ведь сердцем добр он был всегда,

Душой широк и смел.

Помочь он делом мог за так

И денег дать добром;

Молился за него бедняк

И пособлял тайком.

Он слал дары, любя сирот

И ободряя вдов;

Кого в баранку голод гнет,

Врагом был их врагов.

Ни пальцем он не трогал дам,

И, не жалея сил,

Он помогал всем тем, кто сам

Подмоги попросил.

Однажды ехал, говорят,

Аббат Сент-Мэри злой,

С ним в двести человек отряд

С богатою казной.

И Робин, подстерегши их

В лесу в ночной часок,

Двенадцать тысяч золотых

В добычу уволок.

Аббата к дубу привязал

(Надежен крепкий ствол)

И, усмехнувшись, приказал,

Чтоб мессу им прочел.

Затем на лошади верхом

Пустил его домой,

Но к заду конскому лицом

И к голове спиной.

И дал людей в поводыри,

Чтоб путь найти назад.

Кипел от злости до зари

Униженный аббат.

Так был наказал алчный поп,

А виноват он в том,

Что земли Робина загреб

Предательским путем.

И вот аббат, не ев, не спав,

Лелея в сердце месть,

Помчался к королю стремглав,

Чтоб жалобу принесть.

И говорил, что дерзкий тать

Разбойничать горазд,

И коль живьем его не взять,

Он продыху не даст.

На это возразил король,

Что мерзкий Робин Гуд

Не даст покою им, доколь

Злодея не убьют.

Но прежде, чем король успел

Послать за ним людей,

Наделал Робин новых дел,

И дерзче, и буйней.

В те дни как раз случился срок

Чтоб дань платить с земли,

И с севера гонцы налог

В столицу повезли.

А Робин Гуд и Крошка Джон

С ватагой удальцов,

Презрев порядок и закон,

Ограбили гонцов.

Немало короля потряс

Сей дерзостный налет,

И вот на всю страну указ

Он грозный издает:

«Того, кто Гуда привезет

Хоть мертвым, хоть живым,

От королевских мы щедрот

За службу наградим».

Немало йоменов, такой

Наградой соблазнясь,

Пошли на Робина войной,

Чтоб выполнить заказ.

Но там, где Робин Гуда дом,

Густого леса сень,

Их ждал приветливый прием

И жареный олень.

И так их Робин восхищал

Искусством звонких стрел,

Что йомен слухи распущал

Повсюду, как умел:

Мол, жаль, что этот бывший граф,

Столь честен и незлобен,

Лишенный всех земель и прав,

Скрываться должен Робин.

Меж тем, на Робина озлясь,

Король в его оплот

Отряды слал за разом раз,

Но отбивался тот.

И, дружелюбен и учтив,

Он находил порой

Ответный в их сердцах порыв —

И уводил с собой.

Так жили грабежом они

На страх округе всей,

Ведь крепче не было в те дни

И нынче нет парней.

Однако, и аббат пока

Не забывал вражду,

Мечтая взять бунтовщика

И всю его орду.

Пятьсот бойцов он снарядил

На Робина напасть,

Но тот часть в бегство обратил,

Другую выбил часть.

Стрелкам привычен долгий лук

И стрел тугой колчан,

И лес зелёный был им друг,

Надёжный дом и стан.

Аббатских дюжину людей

В плен Робин захватил —

Из тех, кто бился похрабрей —

И пир им закатил.

И эль, и пение баллад,

И коромыслом дым,

Потом отправил их назад

С посланием таким:

«Мол, если соблаговолит

Он короля просить,

Чтоб прежний был раздор забыт,

Чтоб Робина простить