– В ней всего двенадцать бонбошек было, – всхлипнула Лиза, – а лекарства в пакетике… ну… чайная ложка, наверное.

– Есть такие дозаторы, – подтвердил Федор, – их в свое время придумали для больных, которым нужно делать инъекции строго по часам. Не все готовы рассказать коллегам, что серьезно больны. И как поступить, если тебе необходимо уколоться в середине рабочего дня, а ты сидишь на совещании или в общей комнате? Рулить в туалет со шприцем? Рано или поздно кто-то заметит, что сосед по офису вводит себе какое-то лекарство, и начнет шептать: «N наркоман, я видел, как он в сортире колется». Пакетик же можно незаметно приложить к руке или даже к ноге, нажать, и все. В США такие «мешочки» с медикаментами давно в ходу, и в Европе тоже. В России они появились в конце восьмидесятых, но широкого распространения из-за дороговизны не получили.

Жена Никиты закрыла лицо руками.

– Мы не думали, что так получится. Натка говорила, что мать, приняв лекарство, просто спит, и все, потом просыпается и нормально себя чувствует. Хотели, чтобы Шляпин задрых прямо на уроке или в учительской перед звонком. Это даже лучше, чем понос. Контрошка тогда точно не состоялась бы.

Регина Павловна кивнула.

– Лизавета не врет. Намерений лишить жизни Евгения Олеговича и других учителей у девочек не было. Они и не подумали, что словесник конфеты откроет и предложит угоститься всем. Хитрости у них через край было, но ума мало, не все рассчитали. Хотя план составили подробный. Шляпин несколько раз упоминал, что любит конфеты «Цукерзюс», поэтому девочки решили купить такую коробку. Кстати, они прекрасно знали, что в супермаркете ведется видеонаблюдение, магазин не скрывал слежку за покупателями, у касс висел плакат: «В целях вашей безопасности в зале работают камеры». В связи с этим у меня вопрос. Вы не спрашивали себя, почему, приобретая «подарок» для учителя, Наташа не таилась? Она спокойно взяла набор, сделала вид, будто протирает его от пыли, а на самом деле впрыснула туда наркотик и, вертя коробку, чтобы на все конфеты попало лекарство, пошла на кассу. Именно потому, что замысел был такой: Евгений Олегович просто заснет. Подружки не боялись, что будут искать того, кто «улучшил» конфеты. А вот когда словесник умер и следом за ним на тот свет отправились другие педагоги, Якименко с Вальковой перепугались. И решили действовать так, как в фильме. Там, чтобы отвести от себя подозрение, главная героиня крадет в фитнес-клубе одежду незнакомого мужчины, переодевается и вводит в продукты яд. Лиза и Наташа утащили шмотки мальчиков, которые занимались в спортзале. Раздевалка находится на первом этаже, воровки вылезли во двор через окно. Остальное вы знаете.

– Прямо не верится во все это, – вздохнул Бурков, – ну как в кино.

Регина Павловна усмехнулась.

– Я ведь уже сказала, что девицы взяли за образец фильм, снятый в Голливуде. Но давайте я вернусь к тому моменту, когда Наташа пошла в учительскую. Восстановим картину. Шляпина в помещении не оказалось, зато там была Варвара Филипповна, она спросила:

– Якименко, что тебе нужно?

Диктант предстояло писать на третьем уроке, значит, конфетами учителя нужно угостить сейчас, чтобы он успел заснуть. И Наташа спросила:

– Где Евгений Олегович?

– И зачем он тебе? – начала допытываться классная руководительница.

– Моя мама просила передать ему к Новому году конфеты, – сказала Ната.

– Оставь их на столе, – предложила Нерлина.

– Мама велела лично их в руки учителю вручить, – уперлась Якименко.

– Ты мне не доверяешь? – нахмурилась педагог. – Полагаешь, что я украду подарок?

И что Наташе оставалось делать? Она оставила коробку, побежала в класс и… налетела на Шляпина, который шел ей навстречу.

– Евгений Олегович! – обрадовалась девочка. – Моя мама вам «Цукерзюс» к Новому году передала, коробка в учительской у Варвары Филипповны. Ой, вдруг Нерлина сама все съест?

Шляпин рассмеялся.

– Передай матери спасибо, от такого презента я отказаться не могу…

Регина Павловна замолчала.

– Мы не хотели! – зарыдала Лиза. – Совсем этого не желали! Не думали, что столько людей умрет!

Львова подняла над столом пустую чашку и посмотрела на меня.

– Можно повторить?

Я встала и двинулась в угол, где находилась кофемашина, говоря на ходу:

– Шляпин погиб, отравилось еще несколько учителей, которые тоже угостились конфетами. В школу приехала милиция, Наташу задержали, Варвару Филипповну допросили. К последней у представителей органов не было претензий, но по школе змеями поползли слухи. Дети и родители узнали, что случилось. Якименко стали называть убийцей, под подозрение попала и Нерлина, коллеги шептались:

– Почему она осталась в живых, ни одной конфетки не взяла?

– Я задала тот же вопрос Нерлиной и услышала, что у нее аллергия на какао-бобы. И это правда, в истории болезни Варвары Филипповны есть запись о непереносимости ею шоколада и иже с ним. Но директор все равно выгнал ее.

Регина Павловна скорчила гримасу.

– Вам известна правда. Но пока не вся. Почему подлые девчонки решили украсть вещи и отравить других людей? Что их подтолкнуло теперь уж точно на преступление? Сейчас объясню.

Я поставила перед Львовой свежий кофе. Она сделала глоток и продолжила:

– Наташу отвели в отделение, начали там допрашивать в присутствии родителей. Хоть Якименко и была малолеткой, но сообразила: правду про лекарство говорить никак нельзя. Даже если ее в милиции не накажут, то дома родители ей голову оторвут. К тому же мать Наташи тогда ждала второго ребенка. Как многие беременные женщины, Ольга плохо управляла своими эмоциями. Старшие Якименко вообще были людьми гневливыми, если что-то шло не так, как они рассчитывали, дочке мгновенно доставалось. Ее били постоянно за любую провинность, а «преступлением» в семье считалось все. Пришла домой и бросила ранец в прихожей, не отнесла в свою комнату? Получи ремня. Разбила чашку? Отец хватается за бильярдный кий, Николай любил шары погонять. Пролила компот на скатерть? Получи по заднице чем попало. Наталья папашу с мамашей до одури боялась. Родители, когда со мной беседу вели, рефреном повторяли: «Ужасная девка. Двоечница. Дура. Никаких способностей нет. Бабушки постоянно жалуются на капризы идиотки. Старушки хотят сериал посмотреть, а она не дает, придет из школы и ноет: «Есть хочу, налейте супа». Ну и донылась, довыделывалась, и моя мать, и Николашина с внучкой оставаться не желают. Так ей и надо, пусть сидит одна».

– Мило, – вздохнула я.

Регина Павловна сложила руки на груди.

– Теперь ясно, почему Наташа прикусила язык на допросе? Она понимала: если скажет правду, предки ее насмерть забьют. А следователь, что-то почуяв, давил на девочку. В конце концов она попросилась в туалет, ее туда отвела сотрудница милиции. Санузел был маленький, один унитаз, окна нет. Охранница осталась в коридоре. А рядом с женским сортиром находился мужской, и Наташа услышала разговор двух мужчин, узнала голос следователя, который ее допрашивал. Кто второй, она не поняла, но очень испугалась. Почему? Неизвестный дядька спросил: