— Ну Тобасик, ну ты что? — весело спросил он. — Я вот тебя сразу узнал, ещё в Нижневартовске, ты дурачок — отпустил одного из самых разыскиваемых людей, никто правда не знает моего лица, но за информацию о такой группировке как моя можно было бы стать богатым человеком.

Он засмеялся, а я уже терял голову от того, что я точно его знаю, но кто это?

— Ты что не помнишь, что в Нижневартовске отпустил вражину, у тебя что, склероз в таком раннем возрасте?

— Я помню, что отпустил солдата, но там не видно было даже лица.

— Солдата? — он смеялся, — ой, да ты такой же юморист, как и в десять лет был.

И вот тут до меня дошло, что это тот, у кого я хотел служить с самого окончания школы, меня будто какая-то сила подняла со скамейки возле дома Анны, это был Максим, за эти годы его изрядно потрепало, по годам ему должно было быть около тридцати, но выглядел он как человек, которому около сорока, в гражданской одежде, с чёрными руками и такими же чёрными грязевыми пятнами на лице.

— О, это наш командир, Тобиас, — послышался голос Анны за спиной, — он так вас ждал, — обратилась она к Максиму.

Глава 31

На следующий день Максим уже уехал, даже не рассказав куда, однако до своего отъезда действительно прояснил мне всю картину. Оказалось, что я нахожусь на нейтральной территории, чуть севернее Байкальской Республики, и теперь их отряды будут «грабить» именно её, а в мою ЦРР пока не планируется наведываться. К слову, весь грабёж заключался в том, что они нападали на свинарники вроде моего, чтобы вызволить оттуда пленников, а потом восстанавливать их здоровье, как сказал Максим, такие люди уже точно никогда не захотят служить тем, кто их туда отправил, мол Муса вон уже почти десять лет с ними, я немного напрягся от его имени, хотя знал, что этот Смуглый ничего плохого мне делать не собирается.

А дальше оказалось ещё интересней: Максим был как обычно на задании, где-то за уральскими горами, после Печоры он всё углублялся и углублялся в сторону Москвы, как тут его огорошили новостью о смерти Мусаева, в те годы прямым руководителем Максима как раз и был Анатолий Лукин, бывший руководитель Сибирской Республики, которую я и захватывал, видимо для того, чтобы оказаться в свинарнике.

Отряд Максима отозвали обратно, как и все подобные формирования.

По дороге назад он получает звонок с новыми указаниями и просьбой держать этот разговор в секрете. Разговор с самим Лукиным.

Тогда Лукин и рассказал, что Мусаева убили заговорщики, чтобы поделить власть, а его сын Иосиф сейчас скрывается в нейтральной территории с небольшим отрядом солдат, там помимо Иосифа все школьники, ни одного офицера и Максиму нужно ехать по определённым координатам, он мне даже на карте показывал куда именно, но сейчас я это место назвать не могу, забыл, в общем, нужно ехать туда и найти парня. На тот момент Иосиф был немного старше меня, Максим сказал, что он совсем не похож на свой возраст, выглядит так будто ему можно набросить лет десять.

Он отыскал Иосифа Мусаева, который примерно месяц прожил, скрываясь в заброшенных деревнях, чтобы усложнить поиски себя от врагов, но при этом предусмотрительно крутился в одном районе, чтобы и свои могли найти, Лукин пообещал отправить за ним, и парень ему верил. А позже начались нападения на Сибирскую Республику, Максим стал одним из главных людей, которые добывают человеческие ресурсы, именно он когда-то увёл часть гражданских из моей ЦРР, он же устраивал засады в лесах и полях когда мы захватывали города сибиряков, а Иосиф при этом проявлял какое-то нечеловеческое мастерство, он помимо того, что выглядел на лет двадцать пять, так ещё и будто все эти двадцать пять лет не переставая стрелял и метал ножи, а так же учился ходить настолько тихо, что даже такие опытные как Максим могут его упустить. Из-за улыбки рассказчика, я не понимал, это шутливое преувеличение или он на самом деле такой.

После почти года непрерывного изматывания от ЦРР, сибиряки больше не могли сопротивляться, и в тот день, что я, сам того не зная, поймал Максима, помешал ему осуществить его «подлые» планы. Он собирался отсидеться где-нибудь в этих заброшенных окраинах, чтобы потом изрядно нам подпортить жизнь. Где-то заминировать, где-то набросать шашек с отравляющим газом. Он просто был уверен, что никто из нашей армии не отдаст приказа зачищать и так пройденные территории, а кто-то взял и додумался.

Но случилось то, что случилось, солдаты армии Сибирский Республики по приказу их главнокомандующего сложили оружие, а дальше им был предоставлен личный выбор, естественно люди, настолько преданные своему делу как, правило отказывались служить Центральной Республике, тем более лично Гронскому, и тут же становились трупами. Были и те, кто соглашался сменить сторону, их было немного, но их и не могло не быть совсем.

Максим не убежал куда-то бесцельно, спасая себя, как я подумал, когда отпустил его в тот день. Он отправился искать Иосифа по городу, узнать, что с ним, будет ли он жив или окажется среди этих принявших гордую смерть. Но Иосиф оказался ещё сложней, не подчинившись командованию он остался в доме, как и Максим, собираясь заняться тем же самым, что и он: подрывом, отравлениями, убийствами. Они просто чудом нашли друг друга и сбежали, как и ещё несколько тысяч солдат из других городов Сибирской Республики, все они были разведчиками, как Максим. Несколько недель сибиряки прятались лесах ничейных земель, а потом Муса предложил освобождать пленных из свинарников.

— И что первым был именно мой? — спросил я Максима про место своего заключения.

— Нет конечно, — ответил он, — в основном мы грабили за горами, там, где командуют европейцы, там людей намного больше, а значит и пленных, сейчас у нас отряд по всей стране разбросан примерно на тысяч десять человек, правда пленников там очень маленькая часть, но это пока.

— Это же ничто, — вздохнул я, — что бодаться с моими и Байкальской, когда у них там около миллиона солдат.

— С той стороны тоже русские люди, даже среди боевых офицеров не все так верны Гронскому и Котову, когда они узнают, что Иосиф жив да ещё и заправляет такой вот мини-армией, найдутся те, кто присоединится к нам приведя с собой солдат.

— Иосиф самый главный? — удивился я, — в