– Не притворяйся, будто ты шокирована. Это ведь очевидно. Ты даже не носишь ее талисман.

– Это нечестно! Я люблю Фрейю. Для Ведьмы природы все отличается. Мне не нужен талисман, чтобы быть с ней рядом. Фрейя в каждом дереве, в каждом цветке и кусте, в самой земле. Фрейя повсюду окружает меня. – Мерси покачала головой. – Не могу поверить, что ты сказала мне такие ужасные слова.

– Паршиво, когда сестра подвергает сомнению твой выбор бога, да?

Мерси посмотрела прямо в глаза Хантер, и в их сине-зеленых глубинах увидела небывалый гнев, такой силы, будто походил на цунами.

Мерси почувствовала, как в ней самой разгорается гнев.

– Да, паршивые ощущение. Но разница между нами в том, что я сказала тебе это не для того, чтобы ранить.

– Нет, конечно же, ты не хотела меня обидеть. Ты сказала их, совсем не думая о моих чувствах… впрочем, мир, как обычно, крутится вокруг Мэгс.

– Ты ошибаешься. Ошибаешься и насчет меня, и насчет стихотворения. – Мерси вновь указала на открытый гримуар. – Просто прочти его, а после скажи мне, что написанное еще в 1693 году не намекает на то, что выбор бога станет началом всех бед. И еще там говорится, что тебе придется…

– Нет! – Хантер выбила книгу из рук Мерси. – Прекрати болтать. Я больше не собираюсь слушать. Завтра мы возьмем Джекса и Кирка, проведем ритуал и исцелим врата. И я больше никогда не хочу слышать от тебя ни слова обо мне и Тюре. – Хантер начала подниматься по лестнице.

– Отлично! – крикнула ей вслед Мерси. – Но, когда ничего не получится – снова, – это будет твоя вина!

Хантер промолчала.

Мерси подняла копию гримуара с пола, куда ее скинула Хантер. Разгладила страницу и вновь ее прочитала:

«Что еще это может означать?» Мерси прикусила губу. Она уставилась на страницу, размышляя о том, что, черт возьми, ей делать.

И тут она поняла. Мерси быстро собрала все гримуары в стопку, даже те, что лежали на кухонном столе. И отнесла их в библиотеку, которая когда-то давно была возведена обеденной комнатой, но на протяжении многих поколений вместо изысканного фарфорового сервиза и сверкающего деревянного стола там хранили книги и удобные, обтянутые мягким бархатом кресла для чтения. Она не стала их убирать, но сложила на кофейном столе.

Затем вернулась на кухню. Сначала взяла ноутбук и быстро скопировала древний ритуал, переведя архаичные обороты и выражения на более привычный язык. Она решила, что они будут держать связь по телефону, по громкой связи, а один из них – «Скорее всего я, потому что у меня хорошо получается», – проведет всех через ритуал, хотя новичков, вероятно, придется направлять, особенно если что-то пойдет не так. Когда Мерси закончила, она распечатала пять копий с описанием ритуала и еще одну копию стиха, или пророчества, или что бы это ни было. Она положила инструкции к ритуалу рядом с копией старого гримуара, свернула отксерокопированные страницы со стихом и убрала все в свою бездонную сумку.

– А теперь кое-что, что поможет в решении проблемы Хантер, – пробормотала она.

На столе, именно на том месте, где Зена любила сидеть по утрам – или когда там наступало утро по кошачьему времени, – Мерси открыла книгу заклинаний Сары на отклеившейся странице с пророчеством и поставила сверху винный бокал, который кошка-человека любила наполнять сливками.

Ей не требовалось ничего говорить. Зена поймет послание, и если Мерси ошибалась – если неправильно поняла смысл стихотворения и если это на самом деле не было пророчеством, – то ничего страшного не случится. Но если она была права…

В ногах Мерси чувствовала тяжесть, пока поднималась по лестнице, набирая сообщение Кирку.

Встретимся завтра в школе после тренировки?

Он ответил незамедлительно:

«Окей. Увидимся, секси-штучка!!!»

Мерси отправила в ответ «Хорошо». Но умом она понимала, что ничего хорошего не будет. По крайней мере, пока они не столкнутся с тем, что послужило причиной болезни деревьев, хочет того ее сестра или нет.

Парковка Старшей школы Гудвилля была переполнена несмотря на то, что уроки закончились пару часов назад. Город никогда не пропускал тренировки «Мустангов». Точнее, жители никогда не пропускали ни футбольных тренировок, ни игр, пока «Мустанги» выигрывали, а с Кирком Уитфилдом на позиции квотербека «Мустанги» побеждали всегда.

Хантер ссутулилась, подняв свои плечи практически до ушей, и спряталась за Мерси, пока они пробирались через зрителей, неспешно покидающих трибуны, когда тренировка подошла к концу. Мерси махала руками и приветствовала толпу, являя собой идеальный пример будущей королевы выпускного вечера Гудвилля – бойкой подружки звезды футбола, наполненной школьным духом, способным убить лошадь. Хантер схватила кончик своего хвоста и прижала к губам, уклоняясь от постоянных «Привет» и «Мне очень жаль». Она не могла разговаривать со здешними людьми. Вообще не могла разговаривать с людьми. В этом городе считали, что знают о ней все, потому что они знали ее сестру и маму. Но местные жители с криком бросились бы прочь, узнав, что она сделала на месте преступления несколько часов назад.

От этих воспоминаний у Хантер запульсировали ладони от энергии. И она отбросила хвост, сжав руки в кулаки. Магия крови была важна, и она знала об этом. Чувствовала это во время ритуала скорби и вновь ощутила около старого оливкового дерева и отпечатка тела Эрла Томпсона. Гримуар Сары Гуд был тем, в чем она нуждалась, чтобы почувствовать облегчение после осознания нового пристрастия. Магия крови применялась и раньше, поэтому, если Хантер снова ей воспользуется, ничего плохого не случится.

Мерси схватила Хантер за сжатый кулак и потащила к опустевшим трибунам, отвлекая Хантер и ее мысли от желания, которое стремилось сквозь пальцы к колотящемуся сердцу.

– Ты взволнована? – Мерси едва не визжала. – Я знаю, насколько серьезно это заклинание и наш ритуал, но не могу утихомирить свои эмоции. Мне всегда хотелось разделить свое колдовство с друзьями.

Они остановились около металлических трибун, и Хантер потерла ладони друг о друга. Она не возражала оставить свою магию при себе. Однако точно возражала против того, чтобы делиться семейным секретом с Кирком.

С футбольного поля донеслось громогласное «Мустанги!», за которыми последовали крики одобрения и возгласы толпы. Хантер протяжно выдохнула. Невзирая на то, что она и проигнорировала вопрос Мерси, и не горела желанием принимать Кирка в предстоящем ритуале, она понимала, что ее сестра была права. Как бы сильно Кирк ни нравился Хантер, он оставался единственным человеком, которому они доверяли настолько, чтобы попросить о помощи. Хантер сморщила нос. «Доверяли» – слишком громкое слово.