сорвало башню. Мне казалось, ты должна оценить мои попытки быть нормальным. Я ведь правда старался.

Я много раз видел твой дневник, но раньше он не вызывал у меня интереса, но когда ты отшила меня и он снова попался мне на глаза, я не устоял.

Когда я читал про Комова, я был готов сделать с тобой все, что угодно, хорошо, что на тот момент тебя не было дома! Ты просто не представляешь, как меня убивало то, что ты так сильно кого-то любила и жутко страдала от того, что вы не вместе. Меня разрывала дикая ревность, я даже не думал, что способен испытывать нечто подобное. Ты была особенной еще до того, как я узнал тебя лучше. Когда дневник горел, я не представлял, что это ранит тебя так сильно. Я думал, выйдет что-то вроде наших обычных взаимных гадостей. Но ты рассказала мне про маму и тогда меня переклинило. Как же я тогда себя ненавидел!

Именно с тобой у меня многое случилось «впервые». В ту ночь, я впервые пожалел, что поступил с кем-то так плохо. Ты не представляешь, какое гнетущее чувство на меня обрушилась, я словно прозрел. Я пообещал себе, что больше никогда не стану тебя обижать и не причиню тебе боли, но, как видишь, свое обещание я не сдержал.

Сейчас я снова слышу, как ты плачешь в комнате, и меня разрывает изнутри жуткая тоска. Я ужасно по тебе скучаю, Кать… Но однажды ты скажешь мне спасибо.»

«Привет.

Наверно мы близимся к финалу, на тебе совсем нет лица, не знаю, сколько ты еще так протянешь. Я недооценил твое терпение. Смотреть, как ты цепляешься за последнюю соломинку и пытаешься спасти то, что считаешь отношениями, просто не выносимо. Совсем не бываю дома, не могу смотреть тебе в глаза. Все чаще посещают мысли о том, что может, если рассказать тебе обо всем, попросить прощения, упасть на колени, сказать, что я раскаиваюсь, у нас появится шанс. Но я не могу так с тобой поступить, я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Больше всего боюсь, что ты меня простишь. Ты добрая, ты можешь. Что тогда нам делать дальше? Закрыться дома вдвоем, как мы уже делали? Кстати, это было лучшее время в моей жизни. Когда мы завели собаку и твоя стена, наконец-то, пала, я почувствовал что значит по-настоящему быть счастливым. Мне было безумно хорошо с тобой, мне очень нравилось о тебе заботиться, а от маленькой Герды я вообще сходил с ума. Это, наверно, глупо, но у меня даже проснулись какие-то отцовские нежные чувства. Мы были похожи на настоящую семью. Только в семьях не принято так нагло врать, обижать и просить друзей унизить твою вторую половину, чтобы наказать ее.

Я не могу жить с этим… Каждый раз, когда ты так нежно целовала меня и засыпала на моем плече, я понимал, что не заслуживаю этого и не могу тебя держать рядом с собой. Не знаю, осознаешь ли ты это, но ты созависима. Если бы я не разрушил твою психику, ты никогда бы не сделала всего этого по доброй воле, ты просто не понимаешь какой я человек, мы пришли к тому, что имеем, только из-за того, что я ставил тебе подножки до тех, пор, пока ты не упала на дно. А я здесь уже давно.»

«Сегодня я решил, что тянуть больше не стоит. Я снял тебе квартиру. Вечером приду домой с телкой. Больше нет смысла отрезать от тебя по кусочку, пора сделать тебе больно в последний раз.

Боюсь, что струшу и оставлю все, как есть.

Очень тяжело и страшно. От мыслей, что мой план разобьет тебя в дребезги, меня колотит. Кать, пожалуйста, прости меня…»

«Гребанная Катя!

Если ты до сих пор это читаешь, то знай, что я чудом удержался и не оторвал вам с Марком ваши тупые головы!!!

Очень надеюсь, что у тебя хватило ума не броситься к нему в постель, чтобы утешиться. А еще надеюсь, это была твоя идея, и Марк не развел тебя, как полную идиотку. Если он присел тебе на уши и сказал, что безумно в тебя влюблен — это полная хрень, он всю жизнь убивается по Марте, не знаю, пригодится ли тебе эта информация.

Какая же ты сука, Катя! Если бы я знал, что вместо Лерки ты поедешь к нему, я бы обязательно трахнул ту девку!»

«Привет. Перечеркнуто.

Иди ты в задницу!»

«Ну как ты? У меня все очень херово! Герда плачет, потеряла тебя, я не знаю, как ее успокоить. Без тебя дома так пусто и я уже жалею, что сделал это. Не могу спать, пью как черт. Все время о тебе думаю, вспоминаю, как нам было хорошо вместе. Не нужно было рвать все так резко, лучше бы ты просто ходила по дому грустная. Вот где ты сейчас?»

«Кать, я ужасно по тебе скучаю. Все время подрываюсь тебе позвонить или написать, но останавливаю себя. Что я тебе скажу? Что мне теперь делать? Я все еще могу сжечь этот дневник, приехать к тебе, увезти домой силой и мы вернемся к тому, с чего начали. Но тогда ты ничего обо мне и не узнаешь и я буду продолжать гореть в своем персональном аду. Такое ощущение, что что бы я не сделал, это будет ошибкой»

«Привет… Я на грани. Боюсь, что сорвусь и снова заторчу, держусь из последних сил. Не могу смотреть на Герду, такое ощущение, что она всем своим видом показывает мне, что я натворил херни. Не могу ей заниматься. Как же мне без тебя плохо! Пытаюсь найти причину, чтобы написать тебе, вот только не понимаю, зачем? Я знаю, я сделал все правильно и ты заслуживаешь себе кого-то нормального, просто нужно перетерпеть, а боль со временем пройдет. Но внутри такая пустота, будто душу вырвали из тела»

«Это мое последнее письмо тебе. Скорее всего на днях мы увидимся и я отдам тебе дневник. Ты, как обычно, купилась на старую схему с угрозами и совсем скоро прибежишь спасать Герду. Только я не подумал, как я буду жить, когда ты ее заберешь…

Кать, я был очень с тобой счастлив, возможно, тебе удалось раскопать в куче пыли что-то хорошее и ненадолго дать мне почувствовать себя живым. То, что я с тобой сделал, навсегда останется лежать в моем сердце тяжелым грузом. Теперь ты никогда не сможешь смотреть