Опросы — другая форма оценки. Они позволяют узнать, что вам действительно известно. Такие эксперты по обучению, как психолог Реган Гурунг, постоянно напоминают об этом студентам, говоря: «Проверяйте себя, отвечайте на вопросы в конце учебника, сдавайте тренировочные экзамены, проходите как можно больше опросов». Гурунг считает, что эффект можно видеть практически сразу. «Оценки у тех, кто отвечает на вопросы, начинают очень быстро расти», — сказал он мне.

Чтобы лучше разобраться в этом типе анализа, основанном на тестировании, я посетил занятие по физике в Университете штата Мэриленд в Колледж-Парке. Я присел на пластиковый стул в одном из средних рядов большой аудитории рядом со студентом-первокурсником Брэндоном Фишем.

Как и у других студентов, у Брэндона было небольшое устройство, похожее на пульт от телевизора, с помощью которого можно было отвечать на простые вопросы через радиосвязь.

Это был первый день занятий после весенних каникул, и профессор Бен Дрейфус начал с шуточного вопроса, который отображался на большом экране: «Как каникулы?»

Когда смешки в аудитории стихли, наступила очередь настоящего опроса. Первые четыре вопроса были простыми. Они касались распределения электрических зарядов в конденсаторах. Я ничего в этом не понимал, так что оценивать мне было нечего. Но Фиш быстро отправлял ответы, нажимая маленькую черную кнопку.

Все это не вызывало у студентов никакого стресса. Вопросы были легкими, и за каждый давалось всего несколько баллов. Фиш воспринимал опрос как способ проверки своих знаний. Когда он закончился, на экране появился список правильных ответов с указанием процента студентов, которые их дали.

В целом результаты оказались не слишком хорошими. По-видимому, многие забыли материал за время каникул, и на некоторые вопросы половина аудитории ответила неправильно. Иными словами, Дрейфус помог студентам оценить результаты предшествующего обучения — и они выяснили, что не помнят многого из пройденного.

Остальную часть занятия Дрейфус посвятил обзору основных идей и новым вопросам. Когда после занятия я поговорил с Фишем, он сказал мне, что такой подход очень помогает.

Вопросы позволяют понять, что еще нужно выучить и в чем совершенствоваться. «На этих занятиях нам помогают понять, что действительно важно. Мне кажется, это очень эффективный способ преподавания, — сказал мне Фиш. — Полезно знать, чего ты не знаешь».

Мы с Фишем поговорили еще. Он рассказал мне о том, чем собирается заниматься после колледжа, — он хотел стать «исследователем населения». Я спросил у него, есть ли какие-нибудь недостатки у подхода, основанного на опросах. «Могут возникать неудобные паузы, когда люди не хотят отвечать», — сказал он.

Мне также показалось, что Фиш проникся таким типом оценки. Он осознавал, насколько важно выяснить, что ты чего-то не знаешь, и к концу нашего разговора он сказал мне нечто такое, чего я никак не ожидал услышать от студента: «Я люблю опросы!»

Все мы забываем. На это уходит несколько дней — или несколько минут. Но в ходе обучения очень часто оказывается так, что нам в буквальном смысле «в одно ухо влетело, из другого вылетело». В отношении воспоминаний наш мозг действует подобно решету. Многое из происходящего исчезает из памяти уже через несколько секунд. Но что еще хуже — даже то, что остается, постепенно теряет детали{11}.

В школе это происходит постоянно, даже после усердного изучения. Так, одно исследование свидетельствует, что студенты-медики порой не могут вспомнить более 50 % из того, что они прошли за последние несколько месяцев. Поэтому, даже если будущий врач на первом курсе университета успешно сдает экзамен по анатомии, год спустя он его с большой вероятностью провалит{12}.

Всем нам хочется верить, что мы запоминаем все, что видели, делали или переживали. Больно думать о том, что даже важные воспоминания могут угаснуть — школьный выпускной, близкий друг, первый поцелуй… Но, изучая забывчивость в лаборатории, когнитивные психологи обнаружили, что все наши воспоминания снабжены своего рода таймером. Если мы сознательно не восстанавливаем то, что когда-то запомнили, то этот таймер звонит — и мы это забываем. Ученые называют это кривой забывания.

Исследования памяти и забывания проводятся уже не один десяток лет, но бо́льшая их часть похоронена в пыльных научных журналах и никому не известных томах, написанных бородатыми учеными. По крайней мере, так было, пока не появился Роджер Крейг{13}. С самого детства Крейг любил разнообразные игры. Среди его увлечений были шахматы, «Эрудит», покер, бейсбол. «Я обожаю соревноваться, — говорил он мне. — Мне нравится побеждать».

Поэтому, учась в магистратуре, Крейг решил сыграть в телеигру Jeopardy! («Рискуй!»)[24]! В детстве он часто смотрел ее вместе с дедушкой и бабушкой. Некоторые из его друзей-студентов тоже пытались попасть на шоу. Кроме того, Крейг решил, что может получить преимущество, наткнувшись в журнале Wired на статью, где рассказывалось о пользе распределения обучения во времени. «Студентов всегда убеждают в том, что не нужно зубрить материал, — говорилось в статье. — Но эффективность правильного распределения занятий во времени так велика, а улучшение результатов так устойчиво, что практически с того момента, как был описан этот эффект, психологи убеждают преподавателей использовать его для ускорения прогресса обучения».

Крейгу показалось, что информация, почерпнутая из статьи, поможет ему. Когда он готовился к экзаменам в Политехническом университете Вирджинии, он часто по несколько раз возвращался к одним и тем же мыслям, чтобы не забыть их. Он даже написал короткую компьютерную программу, помогавшую ему правильно распределять во времени свои занятия, чтобы возвращаться к определенным темам через одинаковые промежутки времени.

Но статья в Wired предлагала более глубокий подход, и вскоре Крейг скачал программу под названием Anki. Основанная на принципах интервального обучения, она с помощью сложного алгоритма предлагала людям опросы именно по тем темам, которые находились на грани забывания. Как было написано на сайте, посвященном этой программе, «повторяйте только тот материал, который вы вот-вот забудете»{14}.