«Бездна услышала мои молитвы, он не только уникум, так ещё и «литой» одарённый. Мать водница, а отец ветряк, вот и получился он — ледяной маг. Стихией отца или матери пользоваться такие не умеют, лишь новообразованной. Важная шишка, похоже. Лёня прав он из влиятельного рода. Вот только один хрен сдохнет, если им кто-то не поможет», — радостно осклабился я.

Наконец-то, в этот самый момент лича проняло, а его полукостлявая и полугнилая туша с необычайной резвостью выскочила из церкви.

Сукин сын! Почуял силу и не удивлюсь, если захотел прирастить юнца к своей груде костей. И это, слава Бездне, оказался тот самый единственный шанс для меня.

— Будьте готовы уходить на всей возможной скорости, — скомандовал я с радостной улыбкой ветеранам, проползая дальше, оказавшись прямо за терниями кустарника и перекатившись через себя, выпрямился во весь рост. — Сейчас здесь будет жарко! Поверьте, такого вы еще не видели! Показываю только один раз! Запоминайте, парни, как нужно сражаться с личами!

До входа в разрушенную церквушку было метров восемьсот. И когда уникума и лича разделяла треть расстояния, воображаемая рука коснулась алой субстанции в многогранной сфере.

По жилам и телу за долю секунды растеклась знакомая сила, и на всевозможной стремительной скорости я помчался в нужном направлении, ювелирно минуя замешкавшихся тварей, в частности оживших скелетов, а также перепрыгивая через множественные разрытые могилы, потрескавшиеся памятники и почти полностью разрушенные надгробия.

Но даже сейчас во время бега я неустанно следил за передвижениями лича и уникума, которые вдох назад начали свою схватку. Лёд одарённого столкнулся с силой смерти ожившего мертвеца. В один из таких моментов, я каким-то образом успел встретиться взглядом с тем самым молодым парнем. Как оказалось, он был где-то моего возраста, может немного старше и даже заметил его вспыхнувший надеждой взор, направленный в мою сторону и залитое потом лицо.

Но скверным было иное, меня заметил не только уникум, но и груда проклятых костей.

— Извини, парень, сегодня не твой день. Это пятно и тут каждый сам за себя! — усмехнулся невольно я.

И отвернувшись от схватки, я на всём ходу влетел в церковь, лишь по неаккуратности снеся своим плечом пару деревянных брусков. Отчего тело тотчас покатилось кубарем по гнилым доскам и остановилось только тогда, когда спиной со всего маху я приложился о бревенчатую стену, а сверху на голову почти сразу посыпалась противная труха, гнилые доски и перекрытие самой крыши.

— Бездна, чтобы меня жеребец тавтонский лягнул! — простонал я сквозь зубы, как можно быстрее выбираясь из кучи сгнившего дерьма. — Перестарался с духом!

Борьба с разрухой длилась несколько секунд, и когда мне, наконец-то, удалось это сделать, среди кромешного мрака я попытался найти этот треклятый филактерий.

Прикрыв на долю вдоха глаза, окунулся в медитативное реанорское состояние и, почуяв потоки силы смерти секунду спустя, лицо моё исказила широкая улыбка, а раскрытые глаза уставились на небольшое возвышение. Точнее гораздо ниже. Филактерий был где-то под половицей.

— Сучья кровь, какой хитрец. Думал спрятать его от меня, негодник, — рассмеялся весело я, одним прыжком оказавшись рядом с нужным местом и без раздумий рукой пробил часть гнилого пола. Крепко ухватив нужную вещь, потянул ту на себя. — Кадило?! Значит, в прошлом ты был священником этого места. Что ж немудрено! Как тебя всё-таки жизнь в пятне помотала! — гоготнул весело я, радуясь своему успеху.

Теперь осталось дело за малым. К тому же абсолютно тёмное кадило и сочащаяся из него черно-зелёная дымка пыталась сопротивляться моей силе духа.

— Не нравится, да?! — хохотнул вновь я. — А вот шиш те…

Но не успел я договорить, как пришлось резко оборачиваться, потому как в зеве дверей маячила высоченная возвышающаяся фигура лича. В костлявых лапищах тот удерживал тело уникума и той самой дамочки, которой, похоже, осталось совсем недолго жить, а за спиной порождения пятна уже собиралось его мёртвое воинство.

Вот только своими глазами угольками эта тварь смотрела не на кадило, а на меня и мою руку, и от этого осознания улыбка на лице стала еще шире.

— Эй! Груда гнилых костей! — рявкнул с улыбкой я, глядя тому точно в глазницы черепа. За свою жизнь реанорца я видел исчадий гораздо страшнее. — Это случайно не твоё?!

В следующий миг, хотя может мне просто показалось, тот словно качнул головой и протянул свои несколько гнилых и костлявых рук с еще живыми телами изгоев в мою сторону и даже немного отошел в сторону от проёма.

Надо же, зачатки разума у него еще имеются. Эта тварь чует страх из-за потери филактерия. Знает, что может погибнуть и ослабнуть.

— Предлагаешь мне этих двоих и путь на свободу?! — ухмыльнулся я, прекрасно понимая, к чему он клонит.

И ответом мне был очередной короткий кивок барахтающегося черепа.

Вот только дальнейший план сам по себе пришел в мою голову.

— Эх, а ты умеешь уговаривать, мой костлявый друг! Обмен так обмен. Договорились! — теперь пришла моя очередь кивать. — Тогда я передаю тебе твою дрянь, а ты мне этих двоих!

И медленно шагая вперед, я почти вплотную приблизился к личу. В нос ударил едкий запах гнили и затхлости, но когда тот уже потянулся к филактерию свой костлявой лапой, на которой красовались несколько облезлых пальцев я с широкой улыбкой и со всей доступной мощью пальцев сжал кадило. Рука вспыхнула ярко-алой силой духа, под моим напором то треснуло и через долю секунды скукожилось, высвобождая просто запредельную силу смерти, которая черно-зелёной вспышкой устремилась в небо, пробивая остатки крыши церкви.

Глаза угольки чудовища вспыхнула еще ярче, но почти сразу начали гаснуть, а после меня оглушил свирепый и хриплый рёв лича, что разнесся по всей округе на многие километры от этого места, вот только я прекрасно понимал, что это не более чем бахвальство.

— Прости, дружище, у меня другие планы, — с широченной улыбкой отозвался я, и левой рукой при помощи силы духа пробил костлявую грудину и остатки тёмных одежд ослабленного чудовища, который тотчас распластался прямо у меня под ногами.

Мгновение погодя взгляд его потух окончательно, и я, наконец, смог извлечь из его тела корень смерти. Переплетение сухих тёмных корешков. Те внутри себя хранили небольшой осколок гранулы черно-зеленого цвета, а внутри моего тела бесконтрольный эфир, словно послушный пёс, помахивая хвостом, был готов взорваться волной эйфории.

— Иди к папочке Зеантару! Слава Бездне, начало положено… — усмехнулся довольно я, забрасывая корень в небольшой полиэтиленовый пакет на защелку и как можно глубже пряча его внутрь защитной экипировки, а остатки кадила всунул в карман разгрузки. Для доказательства этого более чем достаточно. — Теперь пора валить, пока вся эта кодла не очухалась!

Сама же орда в это самое время, после гибели лича медленно и верно начала бесноваться и нападать друг на друга. Воображаемая рука, что была готова коснуться многогранной сферы в любой момент, вдруг резко остановилась, потому как в этот самый момент кто-то коснулся моей голени.