– А с кем мне сраться потом в группе, если ты сейчас свалишься, а? – спросил гитарист, ухмыляясь. – Ты об этом не подумал, да?

– Лева-а! – сказал я и хотел его обнять.

– Не время сейчас! – он отстранил мои руки. – Мы опустимся следом за ним, если сейчас тут протормозим!

Я хотел было поглядеть, куда упал Астур, но Лева не дал мне на это времени – сграбастал в охапку и начал прыгать по перестраивающимся лестницам, которые уходили в глубь скальных пород, прямо в стенки воронки.

Раз, два, три – а дальше, до следующего мостика, было расстояние, которое даже Леве не под силу было перемахнуть.

– Что будем делать? – спросил я, выглядывая из-под могучей лапы.

– Прыгать! А что еще нам сделать? – спросил он, но больше разговаривая сам с собой. По тону понятно – решился. – Выбора все равно нет.

Он разогнался и прыгнул. Я увидел далеко-далеко внизу Город и ревущего в ярости Астура, который размахивал огромным кулаком, но, по сути, ничего не мог поделать. Нас ему сейчас было не достать.

– А-а-а! – закричал я, закрыв глаза.

– Не ссы! – только и сказал Лева. Причем уже в полете.

«Ну да, легко сказать!» – подумал я, когда он рукой зацепился за перестраивающийся мост. Но удержаться не смог – пальцы заскользили по голому бетону. Когти заскрежетали, оставляя борозды на мосту.

– Не-е-ет! – закричал я, понимая, что еще доли секунды – и мы свалимся вниз. Но нам на помощь пришел Юрка, скинув веревку. Лева ее поймал как раз в тот момент, когда мостик сложился и ушел в специальные пазы в стене. Мы ударились о бетон.

Раз! В глазах потемнело. Мы почему-то снова не упали – в это просто трудно было поверить. Мозг отказывался пока перерабатывать эту информацию, предпочитая беспомощно трепыхаться в волнах захлестнувшего его адреналина.

Лева держался на веревке, которая трещала на все лады, – она была явно не рассчитана на подобный вес.

– Держитесь! – раздался голос Насти.

Я заметил ее симпатичное личико над краем пропасти. Хотел сказать ей, как же рад ее видеть, как безумно соскучился по ней, но она исчезла за краем. Потом веревка пошла вверх. Не знаю, как они там нас тащили. Даже если смогли бы взяться все хором, все равно силенок, чтобы поднять такой вес, точно бы не хватило.

Мои же руки снова стали обычными, и я пока не знал почему. Может, просто мне нужно учиться их «активировать», но это все потом – сейчас надо было выбраться из пропасти.

Веревка бодро шла вверх, но буквально в десяти сантиметрах от края треснула. Порвалась.

Лева зарычал и, схватившись одной рукой за край, второй зашвырнул меня наверх. Я полетел прямо в толпу ребят. Меня поймали сразу все – Настя, Ожогин, Лена и Юрка. Боже, как я рад был их видеть! Даже с рук слезать не хотелось. Принялся целовать всех подряд.

– Лева, что ты нам за лизуна выбросил? – усмехнулась Лена.

Гитарист как раз перегибался через край воронки.

– Попался тут какой-то в катакомбах, – пробурчал он, улыбаясь.

– Не время. Уходить! Надо. Сейчас! – я увидел Рона, который стоял у грузовика сормов. На этот раз фургон был в обычном режиме, видимый. Именно с его помощью он нас и поднял – веревка от котлована тянулась к машине.

– Почему? – переспросил Лев, который как раз выбрался из ямы. – Мы должны добить Астура. Почему надо уходить?

– Хуже! – ответил Рон. – Будет. Если остаться.

– Что может быть хуже? – спросил гитарист, а Рон уже тыкал пальцем в небо. И тут мы услышали то, что давно могли бы уже слышать, если бы радовались чуток потише – низкий рокот, от которого вибрировала земля.

Бомбардировщики возвращались.

Мы запрыгнули в грузовик как раз в тот момент, когда над нашими головами проскользнули тени. Рон включил стелс-режим, и мы, минуя танки, начали удаляться от воронки.

– Откуда они? – спросила Лена. – Опять военные что-то задумали?

– Нет. Я им. Им приказал! – усмехнулся Рон.

– В смысле, что ты им приказал? Как ты мог приказать? – ахнула Лена.

– А так… Я – начальник. Их. На сегодня!

Сзади грохнуло так, что земля под машиной вздрогнула.

– Осторожнее! – закричала Лена, увидев впереди провал.

Меня же швырнуло на Настю. Мы повалились на пол. И мне внезапно стало наплевать на все – что нас могли убить, что была новая опасность в виде разломов на дороге, по которым нам предстояло проехать. Моя девушка была рядом.

Наши глаза встретились.

– Наконец-то ты пришел! – сказала Настя, прижавшись ко мне всем телом.

– А ты меня ждала? – спросил я, любуясь ее лицом. Поцарапанным, чумазым, но при этом самым красивым на свете. И таким родным.

– Еще как! – сказала она и поцеловала меня.

Где-то рядом, но при этом в совершенно другой реальности, ребята радовались, что мы проскочили очередной провал, а «дальше дорога свободна». А потом Рон трещал без умолку о том, как он, видите ли, круто расправился с военным офицером. А потом и вовсе сам стал приказывать пилотам и танкам.

Мне было плевать! Я растворился в поцелуе. Этот миг стоил всего, что было. Если бы только он длился вечно!

– Ты меня больше не отпустишь? – спросила Настя.

– Ни за что! – ответил я. – Никогда!

И опять поцеловал ее, хотя понимал, что снова нагло соврал. Но это все потом – сейчас мы были вместе. И это главное!

Фургон выехал на холм и остановился. Отсюда было видно всю панораму происходящего. А посмотреть было на что: даже военные были в недоумении. Пехота, развернувшаяся для атаки, остановилась, танкисты выпрыгивали из своих машин. Самолеты прошлись над воронкой и сбросили в нее все, что у них было. И я так подозревал, что это были еще и самые мощные бомбы из их запасов.

Такого фейерверка мы еще не видели!

Из воронки, словно из вулкана, где вдруг началось извержение, взметнулся столб пламени, который ушел на высоту нескольких десятков метров. За ним выскочили дымные облака, а уже потом во все стороны брызнула расплавленная медь.

Военные бросали позиции и драпали. Жаль, что Админа с нами уже не было, – он отправился спасать жену, никому ничего не сказав, как только мы выбрались из заварухи. Тоже бы порадовался. Наверняка.

– Так-то им! – процедил Рон. – Плохие. Очень плохие. И начальник у них. Тоже. Мозговитый. Был!

– В смысле мозговитый? – спросил Лена.

– Мозгов оставил. После себя. Много. На стенах, – как ни в чем не бывало ответил мутант.

Это был черный юмор, конечно, но всех – видимо, после стресса – дико проперло. Мы так смеялись, что даже стекла запотели.