— Баню построим, — словно оправдываясь, заявил он. — Скотину заведем. Были бы только деньги, а там сразу заживем, как люди.

Марсель не стал говорить о том, что нищету, прежде всего, нужно вытравить из собственной головы — юный селянин вряд ли понял бы его. Вместо этого он кивнул и поинтересовался, где можно найти хозяина.

— Так на охоте все, я же говорил, — Миша кивнул куда-то в сторону. — Волхвов выслеживают.

— И что же, никто из них не дал вам отпора?

Историка удивил тот факт, что обычным мужикам удалось с такой легкостью убить пятерых жрецов. Столкнувшись с Ладой и ее учителем, он имел некоторое представление об их возможностях и поэтому не мог представить себе ситуацию, в которой они позволили бы лишить себя жизни без боя.

— Как же, дадут они, — усмехнулся мальчишка. — Им пальца в рот не клади — мигом оттяпают. Сам, небось, знаешь, какая у них силища. Но и у нас не кочан капусты вместо головы. Мой батя придумал, как их выманивать из лесов.

— И как же?

— Так ведь они привыкли людям помогать, — самым невинным тоном объяснил селянин, в то время как его сестра залилась счастливым смехом. — Хворь какая или роды тяжелые — они тут как тут. Вот мы и решили их на живца ловить. В первый раз моя мама притворилась, что у нее…

— Можешь не продолжать, я все понял.

Марсель скривился, представив себе, как местные жители, вооружившись топорами, поджидают какого-нибудь ведаря, торопящегося им на помощь. Прежде ему ни разу не приходилось сталкиваться с подобной подлостью, и теперь он чувствовал, как внутри него закипает ярость. До этого случая мир древних славян делился для него на белое и черное. Курьян с остальными сельчанами олицетворяли добро, а неведомые византийцы, соответственно, зло. Даже волхвы, которым он противостоял, едва ли могли считаться отрицательными героями — ведь у них были благие намерения и действовали они, скорее, по незнанию. Теперь же действительность ткнула его носом в то, что не все было так просто, выкинув далеко за пределы привычной зоны комфорта. Стараясь держать себя в руках, историк отказался от предложения зайти в дом, с ужасом представив себе его интерьер, и, уже ни на что не надеясь, поинтересовался, когда вернутся мужики.

— Да скоро уже, — отозвался Миша, с раздражением кинув лук на грязное крыльцо. — Ближе к ночи наш благодетель обещал вернуться. А я так и не подстрелил никого. Эх…

Марсель, уже приготовившись выйти со двора, остановился. В первый момент ему показалось, что он ослышался — слишком много совпадений было для одного дня. Поэтому, осторожно подбирая слова, историк почти нежным голосом обратился к ребятам:

— Значит, и мне можно будет с ним побеседовать? И когда же ждать дорогого гостя?

— А как стемнеет, так и появится он, — кивнул мальчуган, взглянув на небо. — Да скоро уже. Солнце, вон, верхушки деревьев цепляет, садиться собирается.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Марсель, чувствуя в животе противную легкость, как обычно бывало, когда ему предстояло принять какое-нибудь трудное решение. — Ну, бегите домой, ребятушки. И не балуйте больше! А я пока прогуляюсь.

— Ты обещал… — начал было Миша, но мужчина только отмахнулся:

— Помню. Ни слова твоему отцу.

Успокоив детей, Марсель вышел за калитку и аккуратно прикрыл ее за собой. У него голова шла кругом от обилия новой информации, которая совершенно не вязалась с тем, что он успел нарисовать в своем воображении. Наивный человек! Ему-то казалось, что он спокойно подождет, пока волхвы не поймут, как сильно они ошибались, а потом появится, как герой-спаситель, размахивая волшебным пакетиком и поражая всех своими новыми способностями. Однако Вселенная в очередной раз показала ему, насколько ее собственное видение не совпадало с его планами на будущее. Устав от самобичевания, историк отошел от деревни на пару сотен метров и, найдя небольшую поляну, скрытую от стороннего наблюдателя, растянулся прямо на траве, чтобы решить, как быть дальше.

Ситуация осложнялась тем, что он мог только догадываться о том, кем был этот таинственный «благодетель» и какие цели он преследовал. На первый взгляд, все казалось очень просто: императоры Византии подстраховались и, помимо Кирилла, послали еще кого-то, чтобы облегчить ему задачу. Не будет волхвов — исчезнут корни, которые связывают местное население с их верованиями, и тогда их переход в лоно христианства будет быстрым и безболезненным. Но об этом ничего не было сказано в летописях. Конечно, Марсель понимал, что эта не самая красивая история вполне могла и не найти отражения в документах, однако сложно было предположить, чтобы о ней никто и нигде не упомянул. Даже в тех случаях, когда воспоминания намеренно вытравливали из народного фольклора, они все равно сохранялись в том или ином виде. А подобного варианта охоты на ведьм точно не было в истории Руси — Марсель мог с уверенностью утверждать это.

— Это плохо, друг мой, — неожиданно резюмировал собственные рассуждения ученый. — Очень плохо.

Такой вывод пришел ему в голову после того, как он прикинул, сколько времени могло уйти на планирование подобной операции и само путешествие от Константинополя до здешних мест, которое по самым скромным его подсчетам должно было занять около месяца, учитывая бездорожье и остановки на ночлег. События, скорее всего, начали стремительно развиваться всего несколько дней назад, так что у начальников Кирилла просто не было времени перестроиться. Выходит, это были не они. С другой стороны, неизвестно откуда взявшийся богач в сопровождении чернокожих охранников слишком сильно напоминал того, чью маску он так долго носил. Также нужно было выяснить, почему ни Лада, ни ее мудрый наставник ничего не знали о происходящем. Ведь, если верить ее словам, они были едва ли не самыми информированными существами в этих местах, и их источником была сама природа. Что за сила могла перекрыть такой налаженный канал? Марсель терялся в догадках и, в конце концов, решил пока не торопиться с выводами и дождаться ночи.

Сначала он хотел взглянуть на убитых волхвов, чтобы убедиться в том, что местные ничего не напутали так, как едва не случилось с ним недавно. Если жертвами алчности стали такие же путники, как и он сам, то многие вопросы отпадали сами собой. Однако, подумав, историк отказался от этой мысли — незачем было привлекать к себе излишнее внимание, ведь никто не мог сказать наверняка, были ли в селении соглядатаи.

Помяв в руках мешочек, ученый подумал о том, что ему не помешала бы сейчас помощь той же Лады — что бы там между ними ни произошло, он в данной ситуации был на их стороне, и девушка должна была понимать это. Но Марсель и представить себе не мог, какой будет реакция волхвов на новость о том, что на них объявлена охота. Такое они вряд ли смогли бы простить — во всяком случае, он на их месте бы не нашел в себе силы забыть о вероломстве и предательстве. Вспомнив, с какой радостью Миша рассказывал ему, как они купят корову на деньги, полученные за убийство, историк подумал, что его, несмотря на юный возраст, едва ли пощадят. Он не был готов брать на себя ответственность за еще одну жизнь.