Конан Дойл был возмущен антивоенной позицией Стеда и писал матери: “Он клевещет на наших солдат самым бесчестным образом”. Дойл не сомневался, что обвинения Стеда лживы: “Он говорит, например, что число женщин, изнасилованных нашими солдатами, не поддается счету. Так вот, за всю кампанию не было ни одного изнасилования. В противном случае насильника пристрелили бы на месте, о чем отлично знают и буры, и британцы”. В другом письме он настаивает, что поведение британских войск “было замечательным, поразительно достойным”.

Но Дойл был в меньшинстве, которое к тому же все сокращалось. Видные политики, включая Ллойд Джорджа, вошли в комитет “Остановим войну!”, многие ирландские националисты симпатизировали бурам, видя в них еще один народ, притесняемый британским империализмом. Избранный от Карнарвона либерал (будущий премьер-министр) Ллойд Джордж в своей парламентской речи цитировал письмо британского офицера из Южной Африки: “Мы идем от одной долине к другой, угоняем скот, грабим и жжем, оставляя за собой плачущих женщин и детей на руинах, которые когда-то были их прекрасными фермами”.

В январе 1902 года бурский генерал Я.Х. Смэтс, ставший в дальнейшем премьер-министром Южно-Африканского Союза, опубликовал доклад, обвинявший Китченера в “невероятно варварской жестокости, попрании всех международных правил ведения современной войны… Базовый принцип лорда Китченера — победить любой ценой, но не в сражениях против вооруженных войск, а перекладывая бремя войны на беззащитных женщин и детей”.

Конан Дойла очень тревожило растущее недовольство этой войной, и он решил сам защитить своих соотечественников. “По какой-то причине, будь то высокомерие или безразличие, но британцы очень вяло отстаивают свои позиции перед миром. Ввиду того что наши политики и солдаты регулярно подвергаются нападкам и клевете, наш долг — защитить честь нации, изложив миру все факты”. Подстегиваемый патриотизмом и негодованием, он утверждал, что всего за девять дней (9–17 января 1902) написал более 60 000 слов — брошюру “Причины и ход войны в Южной Африке”, однако в реальности на эту работу у него ушел месяц. То был прямой призыв к общественному мнению, издание продавали в Англии за шесть пенсов, а в Европе оно распространялось бесплатно, благодаря фонду, организованному газетой “Таймс”. Дойл называл брюшюру “вторжением в дипломатию” и писал матери: “Как видите, ваш сын в одиночку пытается изменить общественное мнение”.

Дойл последовательно опровергал все обвинения против Британии. Он доказывал несостоятельность обвинений против солдат в жестокости, изнасилованиях и грабежах, но ему было очень нелегко доказать, что концлагеря были просто лагерями беженцев, созданными, чтобы лишенное крова мирное население нашло там укрытие, и что лучше им было жить в этих лагерях, чем погибать от голода и болезней под открытым небом. Он признал, что смертность там была высока, однако утверждал, что причиной явились болезни, а не дурное обращение; настаивал, что если бы не “природный инстинкт”, из-за которого женщины цеплялись за своих детей, вместо того чтобы поместить их в карантин, то смертность была бы куда ниже; напрочь отрицал, что британцы использовали пули, запрещенные международным правом. (Впоследствии ему пришлось признать, что он ошибался.) Он обвинял буров, что это они совершенно игнорировали “принятые правила ведения войны”, и удивлялся, что, учитывая их подлую тактику, пытки и массовые казни, британцы не вели себя в ответ так же жестоко.

Противники войны сочли, что это уж слишком. Джон М. Робертсон, член “Этического общества”, уверенный, что Британия вела несправедливую войну, выпустил памфлет “Буры сражаются за свободу”, где прямо обвинил Конан Дойла в ложном толковании фактов, назвал его “дилетантом” и “опасным человеком”, чье мнение базируется на доказательствах, “пригодных в комической оперетте”. Брошюру Дойла он советовал “без лишних слов выкинуть в мусорный ящик”, а его историю войны назвал “самым бесполезным, легковесным и вводящим в заблуждение описанием важного международного события, какое только было опубликовано в наше время”.

Несмотря на это, “Причины и ход войны в Южной Африке” были в общем и целом приняты хорошо: 300 000 экземпляров разошлись в Британии за несколько месяцев, и, что более важно, переводы ее на иностранные языки помогли сгладить мнение за рубежом. Дойл отослал свою книгу бурским офицерам, интернированным в лагеря на острове Святой Елены и на Кипре. “Тон континентальной прессы изменился довольно быстро и довольно явно. Возможно, это было совпадение, но все равно приятное. Однако же в том, что касается ведущих изданий, говорить о совпадении нельзя — все они цитировали факты и аргументы, изложенные в моей брошюре, так что именно она изменила антибританские настроения”.

На улице Дойла останавливали солдаты и штатские, чтобы пожать ему руку. Король Эдуард VII, большой поклонник Шерлока Холмса, пригласил Конан Дойла на обед и усадил подле себя. Доходы от продажи брошюры пошли, в частности, на создание благотворительного фонда для военных, голодающим в Индии и на нужды бедствующих буров. Дойл считал, что во многом это заслуга Джин: именно она отговорила его от запланированной поездки в Индию, благодаря чему он сумел написать “Войну в Южной Африке” — работу, которую в письме к матери он назвал самым главным общественным трудом своей жизни.

Бурская война закончилась в мае 1902 года, когда последние ополченцы, оставшись без еды, одежды, боеприпасов и надежд, вынуждены были сдаться. Итоги войны устрашали: 75 000 погибших, из них примерно треть гражданских, умерших в концентрационных лагерях; у британцев 22 000, многие скончались от болезней; более 120 000 мужчин, женщин и детей насильно заключены в лагеря; 30 000 фермерских хозяйств и 40 небольших городков разрушены. Шесть дней спустя после того, как было подписано соглашение об окончании войны, лорд Китченер стал виконтом Ваальским, Трансваальским и Аспальским.

Тем летом Конан Дойл узнал, что в знак признательности за его неофициальную роль главного военного пропагандиста его решено пожаловать в рыцари. К большому неудовольствию матери Дойл решил, что принять этого не может, ибо какие могут быть “награды” за бескорыстную службу своему народу? Да и вообще, рыцарский титул — “радость провинциального майора”. Мнение Туи, судя по письму к Мэри, вообще роли не играло: “Уверяю вас, даже если Джин, Лотти и вы — три человека, которых я люблю больше всего на свете, — встанете передо мной на колени, я все равно не смогу этого сделать”. Но настойчивая по обыкновению Мэри не желала смириться с тем, что заслуги ее обожаемого сына не получат всеобщего признания. Она убедила Дойла, что отказываться нельзя — это лично оскорбит короля.

Коронация Эдуарда VII состоялась 9 августа 1902 года в Вестминстерском аббатстве. А 24 октября Артур Конан Дойл за заслуги перед Короной получил рыцарское звание и был назначен заместителем лорд-лейтенанта в Суррее. “Мой дорогой, — писал он Иннесу, — это рыцарство кажется забавным, но все было так устроено, что я не мог от него отказаться. Они к тому же сделали меня заместителем лорд-лейтенанта в Суррее. Я чувствую себя как новобрачная, которая еще не привыкла к своему новому имени…”

Матери он сообщил, что в новой форме похож на обезьянку, удравшую от шарманщика. Туи, пишет он, “бодра и весела”, а после предлагает матери приехать и пожить с ним в отеле в Норфолке. “Мы могли бы чудесно провести время вместе и поговорить обо всем… а если к нам на недельку приедет гостья, то это никому не помешает”.