— И? — жду и смотрю, как они краснеют-зеленеют.

— Май… — Леся мнется, — У девочек тогда ничего не пропадало. Вышло недоразумение.

— Окей. Прощать за недоразумение не надо. Я пошла.

Разворачиваюсь.

— Нет-нет, у нас же тогда проклятие не пройдет. Комендант сказала, что нас выселит, если еще раз придем к ней и пожалуемся на домового.

Друг друга перебивая, рассказывают, как им жилось после моего выселения. Вскоре начали происходить странные вещи. Что-то пропадало, другое появлялось. Возникали надписи на стенах и они боялись в комнату заходить. И каждый день приходилось полностью перерывать их комнаты вверх дном, потом складывать. И так без конца. Уже не говоря, что сами стали изгоями в общаге и в универе.

Выглядели они не лучшим образом. От воображающих девиц мало что осталось. Стоят трясутся, под глазами темные круги от недосыпа. Постоянно в напряжении.

И мне говорят, что только я спасти их могу.

Офигеть.

Вряд ли они такой переполох когда-нибудь забудут.

— Май, я не хотела, чтоб так, — ноет Леська, — Это соседки посоветовали. Если б не они…

— Что ты несешь? Сама просила Майю устранить. И когда увидела вместе с Гордеем, то прибежала в клуб и умоляла тебе помогать.

Вспомнился тот день, когда раскрытие тайны случилось.

Вот почему Леся тогда вела себя странно, как будто простила. Не в ее манере, так себя вести. Только ради плана, разве что. Они задумали, как от меня избавиться до возвращения из клуба.

Соседки продолжают выяснять, на кого я должна больше обидеться. Кто меньше виноват, а кому так и надо.

Предупреждаю, что приму извинения на своих условиях.

Пропускаю лекцию и вместе с крысятником, как Гордей называет, иду в свою общагу. Девочки льют слезы в три ручья передо мной и комендантом. Говорят, что я не виновата и ничего ни у кого не брала.

Комендант орет на них. Передо мной извиняется и пытается загладить то, в чем не смогла нормально разобраться. С щедрого комендантского плеча дает мне комнату, где я смогу жить одна. И там даже свежий ремонт и родителей будет, куда привести, когда я…

Ой. Мысли о том, что, вот оно, получила желаемое:

Бывшие соседки признали себя виновными. По моему условию всем должны правду рассказать, а не только коменданту. И никогда не делать подлости, иначе к ним вернется «переполох в крысятнике».

Получила свою комнату и могу вообще не беспокоиться ни о каких соседках.

... Как-то слишком быстро теряют радость, ведь мне придется съезжать с дома Сомовых, самого сумасшедшего отеля, но и такого, где меня окружили теплом и любимый парень находился рядом.

Глава 37

Майя

Предсвадебный день настал, а вместе с ним и девичник. Договорились с парнями не приближаться к нам. Пусть дадут от них отдохнуть. Ну и дома сидеть, мы, конечно, не собирались.

— Девочки, вы все подозрительные вещи оставили? — переспрашивает еще раз Арина.

Проверяем, что у кого. Вроде, чисто.

— Но у меня и не было мушки. Гордей тогда пошутил, — вспоминаю, как он прямо не подтвердил, что я под наблюдением.

— Угу, верь ему больше, — Арина кивает, мол, знаю я братьев.

На всякий случай, просит оставить сумку дома. Пока мой дом все также в отеле у Сомовых. Только меня оправдали и выдали комнату, Гордей заявил, что до каникул нельзя из отеля съезжать. Видите ли, правила дома такие. Выдумывает на ходу, хитрющий парень, хоть он и любимый.

То было до свадьбы брата останься, теперь еще накинул срок.

И ладно бы только он, все Сомовы уговаривать принялись, чтобы я не торопилась с переездом. А лучше вообще у них и оставалась.

До конца празднования свадьбы осталась, но потом как мне быть? Ведь придется признаваться родителям. У Касаткиных на этот счет совсем другие взгляды.

Мы в начале девичника гуляем по набережной. Чувствуем себя свободными и веселимся, не натыкаясь на такие уже привычные приколы парней. Но и забывать о них не получается.

— Знать бы, где их носит, — беспокоится Амелия.

— Только бы не дрались там, — больше всего волнует Таю.

— Далеко не унесет. И с Пашей всех победят, он же боец, — успокаивает девочек сестра Сомовых, только они еще больше волнуются.

— Вечером встретимся и расспросим, — предлагаю такой вариант. Другого нет — они же сами решили не брать телефоны.

— Ага, так они и расскажут, — хихикает Лиза, — Особенно спросите у Евсея. Смело на сто можно будет делить его сказочки. Бла-бла-бла, только и знает, как врать да болтать.

Нам смешно становится.

И всем парням даем близкие описания:

Для Платона — упертый бульдозер.

Паша — горячее сердце и железный кулак.

Зак — любитель вечеринок.

Евсей — весельчак и бабник.

Немного напрягаюсь от прозвища Гордею…

— Уж изворотливый. Как вам? — предлагает Арина.

— Темный рыцарь себе на уме. Я его таким представляла, — высказывает мнение Амелия.

— Майя, да мы просто для смеха придумали, — Арина замечает по мне, что я озадачилась.

Одно дело, сама называю хитрым нахалом, но именно моего парня выделяют из всех, как самого непредсказуемого. Даже думали дольше, какой он.

— Слышали бы они нас, хи-хи, — показываю, что ничуть не расстроилась, подумаешь, прозвище. Не «подлецом» же назвали Гордея, что я, в самом деле, придираюсь.

Невеста нас тянет на набережной в знакомое для нее кафе. Там уже заказан стол. И мы продолжаем отмечать девичник без парней. Заказываем любимые блюда, побольше десертов. При этом, тычем пальцами в меню на то, что выбрали бы парни.

— А вдруг Платон меня ищет? — после первого бокала снова беспокоится Амелия.

— Ищет, конечно. По всему бару бегает и под столы заглядывает, — Арина подскакивает с места и показывает, как жених старается.

— Если там Платон, то где ищет Гордей? — мне интересно становится, он-то не сомневался, что отыщет везде.

— Там же, где и Евсей, — подхватывает Лиза, — Близнецы с фонариками бегают и спорят, как всегда, кому достанется бинокль.

— Ох, только бы Паша не дрался, — тяжко вздыхает Тая, потягивая из трубочки коктейль.

Понимаю волнения Таи, но и смех сдержать не могу. Поворачиваю голову от нашего столика к окну и зависаю с вилкой в тарелке.

Глюки, что ли?

Моргаю. Видение не смылось.

Оттуда мне машет Гордей. И прижимает палец