– Помрёт раньше времени, – отказался я и повернул «тигра» к краю загона.

Мгла просачивалась между костяными столбиками. Бледная, необычно плотная, похожая на отвратительный, бурлящий кисель. Поверх мерзкой массы прокатывались волны высотой в пять – десять метров. Складывалось впечатление, будто под поверхностью белесого моря стремительно проносились гигантские существа.

В памяти всплыли наставления Висельника, предостерегавшего от пролития крови в месте ночлега. Призраки ведь чуют её и идут к ней. Вот и столпились. К простым фантомам, составляющим основу Мглы, присоединились сущности покруче, судя по всему, гейсты. Тумур резал химер, призывая их.

– Ну, и чего ты добился? – пробормотал я.

Нам был нужен другой путь. Загон расположен впритык к шатрам, и сюда стекаются призраки. А как обстоят дела на том краю лагеря? Может, резнёй Змей отвлекал Мглу от другого выхода.

– Погнали! – скомандовал я, пустив «тигра» в проход между горящими палатками. По краю идти не рискнул. Огонь скроет нас. К тому же, чем ближе к пламени, тем уютнее себя чувствовал.

Тройка химер тронулась поначалу нехотя, затем повысила темп до рыси.

Пожар, моментально разгоревшийся, столь же быстро затихал, пожрав шкуры и редкие деревянные элементы шатров, даже трупы толком не обуглились. На мертвецах, усеивавших лагерь, тлели одежда и волосы. Дым представлял наибольшую проблему, в нём же ориентироваться сложно. Я направлял «тигра» строго по прямой. Зверь сам перескакивал догоравшие обломки жилищ, иногда останавливался, раздувая ноздри и крутя головой.

Примерно в центре лагеря нам попался Пастырь. Окутанный голубым светом колдун неподвижно стоял в полусотне метров от нас посреди десятков тел, раскинув руки в стороны и обратив лицо к светлевшему небу. Тончайшие лучи такого же мертвенного, нездешнего света тянулись к нему, соединяя с жертвами по всему лагерю. Здесь творилось нечто неправильное, неподвластное пониманию человеческим разумом, одинаково страшное в своей непознаваемости и странно притягательное. Я ощущал силу, струившуюся по лучам-каналам и скрученную в невидимые жгуты, опутывавшие некроманта.

«Души… Колдун поглощает души кочевников. Запретное для смертных заклятие, – глухо прозвучали мысли королевского мага. – Берегись!»

Не сводя глаз с Пастыря, не сразу заметил смертоносное облако. Туман, точно сторожевой пёс, вынырнул из-за обвисшего, перекошенного шатра, наверное, самого большого в лагере, и заскользил нам наперерез. Оглушительно замычавший «тигр» шарахнулся от него, я ударил пятками по рёбрам зверя, уводя влево от магической креатуры. Облако выстрелило туманным щупальцем, стремясь достать вепря. Навстречу ему свистнул разворачивавшийся в воздухе ремень моего кнута и щёлкнул, отделив похожий на удлинившийся хобот отросток от основной массы.

– Бегом! – Мой ор разнёсся, наверное, по всей округе.

«Тигр» пустился в галоп. Мне оставалось размахивать кнутом. На прыжке через обломки меня подбросило, едва не выкинув из седла. Сжав коленями бока химеры, я вцепился в поводья. В сознании засела единственная мысль: лишь бы никто не упал!

Мимо промелькнули шатры, начались и внезапно закончились палатки простых кочевников, а за ними линия костяных столбиков. Мы ворвались в раздавшееся перед нами море Мглы, удивительно редкое, в противоположность плотной массе у загона. Раздававшийся позади топот внушал надежду на благополучный исход. Когда «Тигр» сбавил темп, я обернулся.

Эд свешивался с химеры, одной рукой ухватившись за витой рог, а второй закрывая глаза. Немой сидел ровно, точно ему через позвоночник продели стальной штырь. Его простое, грубоватое лицо с крупными чертами ничего не выражало.

– Твою мать, – Ал на шее скакуна плакал. – Скакать со сломанными руками. Ты чёртов садист, Кир.

Не было лишь Змея. Вместо верёвки, которой я его привязал к седлу, болтался обтрёпанный кусок.

Впрочем, судьба предателя заботила меня меньше всего. Фрагменты неба, свободные от туч и похожие на осколки витражного стекла, окрашивалось в нежные предрассветные тона. Мгла, укрывавшая степь, постепенно становилась прозрачной. Призраки теряли очертания, расплывались бесформенной дымкой.

А на западе, за курганами старых хозяев Мглистой Равнины, жёлто-белым маяком указывал дорогу далёкий костёр на вершине Зиккурата.

Глава 28

Мы ехали всё утро то рысью, то медленным галопом, и остановились на вершине кургана, убедившись, что за нами нет погони. Местность с высоты хорошо просматривалась на километр, дальше начинались складки рельефа, в которых мог быть враг. Я ожидал чего угодно – идущего за нами некроманта, убийственного тумана, ходячих мертвецов. Любое непонятное явление послужило бы сигналом к продолжению скачки.

Остановка была необходима по нескольким причинам. Химеры задыхались. На мордах пузырилась пена, они глотали зубастыми пастями воздух. Лишь «тигр» показывал чудеса стойкости. Вепрь просто тяжело дышал.

Алу совсем поплохело. Он чуть не валился со спины зверя, постоянно стонал сквозь сжатые зубы и на вопросы о самочувствии реагировал вяло, односложными фразами. Как ему помочь я не знал – рыскарские лекарства мы давно потеряли, и даже шины для сломанных рук сделать по большому счёту не из чего. Но осмотреть его следовало.

Расстояние между нами и Зиккуратом прилично сократилось. Огромное строение, ранее почти скрытое холмами и курганами, теперь возвышалось над ними на добрую треть, а то и половину, зависит с какой позиции смотреть. По моим прикидкам, места нашей позавчерашней ночёвки – холма с древней конструкцией из камней – достигнем до полудня. И это отлично. В таком случае вечером будем в городе, если не произойдёт ничего страшного.

– Отдыхаем, – соскочил я с «тигра». Уставшие химеры встали без нашего участия.

До сих пор бледный как полотно Эдик полулежал на скакуне, обхватив мускулистую шею руками. По возвращении ему бы к психологу сходить. Впрочем, какие мозгоправы в этом не самом лучшем из миров. Виктор Георгиевич успокоительное выпишет, и на том спасибо. Следующий выход в степь Эдик, вероятно, пропустит, а то и вовсе переведётся на более спокойную работу. Конечно, самые вкусные плюшки у клановцев, но неплохо жить, практически не рискуя жизнью, можно и занимаясь мирным трудом вне клана.

– Ал, ты как? – Я подошёл к Скалозубу, дотронулся до него.

На горячем лбу Альберта выступал липкий пот. Парень прерывисто дышал, повесив голову на грудь. Руки в локтях разбухли, до запястий расплывались синие пятна, наталкивая на мысль о разорванных сосудах. Если ничего не предпринять, Ал вряд ли дотянет до Зиккурата.

– Немой, поглядывай вокруг. Заметишь что-нибудь подозрительное, дай знать.

Здоровяк и без того следил за местностью. Паники в его поведении не наблюдалось. Страх иногда улавливался во взгляде, особенно сразу после побега из лагеря. В наших обстоятельствах вполне нормально.

Хотелось бы знать, кем Немой был в прошлой, земной жизни.