– Общая по теории выходит два, – неуверенно сказал председатель и посмотрел на заместителя декана, у которого побледнело и вытянулось лицо. Он мучительно своей голове искал варианты, как выйти из ситуации, и ничего пока не мог придумать.

– Теорию она сдала на двойку, а по практическим навыкам у нее по всем предметам удовлетворительные оценки. Так что вот, я не буду навязывать своего мнения, решайте, – сказал заместитель декана и под столом носком ботинка легонько ткнул ногу председателя.

«Блефует, хочет на моем горбу попасть в рай, да к тому же еще меня запачкать», – подумал про заместителя декана председатель. Он решил не делать резких движений и держал паузу в надежде на то, что кто-нибудь из членов ГЭК возьмет слово и предложит, как выйти из ситуации, но все ждали, что скажет он.

– Ну, какую будем ставить оценку? – наконец неуверенно произнес председатель. – По теоретической части студентка сдала все предметы на неуд, а по практическим навыкам получила удовлетворительные оценки.

– В пользу студентки, – подал голос секретарь, но так неуверенно и робко, что на его реплику никто не обратил внимания.

– Причем по положению, – продолжил председатель, – при выставлении оценок приоритетное значение имеют оценки, полученные по теоретической части. Вопрос, как видите, сложный. Я, кстати, не припомню, чтобы на госэкзаменах у нас возникла подобная ситуация. Какие будут мнения у членов государственной экзаменационной комиссии?

Возникла пауза. Никто из членов ГЭК не желал подставляться и впутываться в решение сложного вопроса, ибо каждый считал: моя хата с краю.

– Давайте выслушаем экзаменаторов, за что они поставили двойки, – подал негромкий с хрипотцой голос пожилой, выбритый до синевы, невысокого роста профессор с кафедры акушерства. Среди профессоров он выделялся своей блестевшей, как начищенный медный таз, лысиной. Он уже давно был на пенсии и как только мог держался за место. Озвучивая свое предложение, он хотел услужить своему молодому завкафедрой, который принимал у студентки экзамен по акушерству.

– Давайте выслушаем, давайте выслушаем, – раздалось сразу несколько голосов, ибо многие, как экзаменаторы, так и члены ГЭК, не принимая ситуацию близко к сердцу, были заинтригованы происшедшим и на возникшую ситуацию смотрели как на интересный спектакль, в котором заглавную роль играла даже не студентка, а заместитель декана.

– Кому первому отвечала студентка, давайте по порядку, – сказал председатель.

– Мне, – я встал и перехватил взгляд заместителя декана. «Это он – паршивая овца в стаде, он всех спровоцировал на двойку. С него началась цепная реакция», – наверняка подумал он и, недоброжелательно глядя на меня, не иначе как мысленно прошелся по мне нелитературным словом.

– Возможно, у кого-то возникло впечатление, что мы оценили знания студентки Хабибуллиной тенденциозно, – начал я, – но, смею вас заверить, отнюдь нет. По терапии был вопрос по инфекционному эндокардиту. Студентка сидит передо мною и молчит, смотрит с удивлением на меня широко раскрытыми глазами. Я ей говорю: отвечайте, а она, не моргнув глазом, произносит: «Сама?»

В зале возникло оживление. На многих лицах появились улыбки, словно я ловко рассказал интересный анекдот.

По лицу заместителя декана пробежала тень. «Нужно спасать положение, брать каким-то образом инициативу в свои руки», – подумал он и многозначительно посмотрел на председателя.

«Если я буду выгораживать студентку, то все подумают, что с этого я имею дивиденды. Зачем мне прилюдно ввязываться в это дело, самому, на глазах у всех, ронять свой авторитет», – подумал председатель и заместителю декана тихо сказал:

– Поступайте по своему усмотрению.

– Поскольку студентка ничего про инфекционный эндокардит не сказала, – продолжил я, – то я задал ей вопрос, на который может ответить даже человек с улицы без медицинского образования: при каких заболеваниях увеличивается печень? И не получил вразумительного ответа.

– То же самое и у меня, – продолжил акушер-гинеколог. – Я в течение года читал студентам шестого курса лекции по акушерству, а она не знает, кто я. Выходит, что студентка Хабибуллина в течение года ни разу не была на лекции по акушерству.

Акушер-гинеколог сделал паузу и пробежал глазами по лицам преподавателей. Все с любопытством ожидали, что же он еще скажет.

– По билету у нее был вопрос: неотложные мероприятия при маточном кровотечении – ничего не сказала! А раз так, то она не сможет оказать помощь и при кровотечении любой локализации.

– У нее вообще нет базисных знаний, – продолжил экзаменатор-хирург. Что такое острая кишечная непроходимость, что такое перитонит – она без понятий. То, что мы ей поставили неудовлетворительные оценки – это наше непредвзятое объективное решение.

– Я ее спросил по билету про разрыв селезенки, вследствие чего это может произойти, чем может разрыв осложниться, – ничего не сказала, – продолжил хирург с другого экзаменационного стола. – Она даже не знает, какую функцию в организме человека выполняет селезенка. Но самое интересное, чего нам еще не приходилось слышать, она назвала размеры селезенки в норме десять на двадцать сантиметров и что при необходимости такую селезенку во время массивного кровотечения при ее разрыве можно удалить так же, как желчный пузырь, эндоскопически!

– Эндоскопически? Я не ослышался? – спросил хирурга инфекционист.

– Так и сказала, при свидетелях.

– Это нужно записать, – сказал инфекционист, ибо он коллекционировал «интересные» ответы студентов.

– Уважаемые коллеги! – произнес заместитель декана. – Судя по комментариям экзаменаторов, создается впечатление, что студентка Хабибуллина вообще ничего не знает. А между тем она за шесть лет обучения в университете прошла около пятидесяти кафедр, и не вы ли ей ставили зачеты, ставили положительные оценки на экзаменах. Поэтому, оценивая знания студентки на двойку, мы в то же время на эту оценку оцениваем свою педагогическую работу. Поэтому я вас прошу не рубить с плеча. Лично я думаю, что студентка просто растерялась. Бывает же у них такое. Как сами студенты говорят: вдруг помутнеет в голове, все пойдет кругом, и ничего не соображаешь.

«Ишь как словами, словно жонглер мячиками, играет. Шесть лет студентку с курса на курс за уши протаскивали, к нужным экзаменаторам подсаживали, а теперь удивляются, что она ничего не знает», – подумала Вера Семеновна, не выдержала и сказала:

– То, что студенты иногда во время экзаменов теряются, это мы знаем. Растерявшийся студент в зависимости от преобладания тонуса вагуса или симпатической нервной системы то бледнеет, то краснеет, то потеет. Но вы бы видели, как держалась, сидя перед нами, студентка Хабибуллина. Она ничего не знала, но на ее губах постоянно играла и, видимо, неспроста, ухмылочка. Ей все как с гуся вода, а мы, экзаменаторы, расстраиваемся.

– Она, будет, кстати сказать, работать косметологом, – заметил хирург с нашего стола.