– Но у вас не было никакого способа повлиять на его совесть? – спросила Шарлотта, хотя для Эмили ответ на этот вопрос уже был очевиден.

– Нет, он сказал, что раз я его мать, значит, я и виновата в том, что он такой, какой есть, стало быть, мне и держать за все ответ, покрывать все его грехи. Малышом он часто засыпал, сидя у меня на коленках и сося пальчик, – добавила она мечтательно. – Лучше этих минут в моей жизни ничего не было: он, такой тяжеленький и теплый, прижмется ко мне, сердечко бьется заодно с моим. Вот тогда я и поклялась, что всегда буду рядом с ним. Я дала клятву милому малышу, мальчику, на котором не было еще никакого греха.

Эмили вздрогнула: в коридоре послышался какой-то шум. Подойдя к двери, она приложила к ней ухо и прислушалась. Стояла полная тишина, хотя всего несколько секунд назад под чьей-то ногой скрипнула половица, и мимо двери скользнула тень, – Эмили была готова поклясться в этом, так как сама успела заметить ее краем глаза.

– Миссис… как ваше настоящее имя? – спрашивала между тем Шарлотта так терпеливо, что Эмили едва не взвизгнула, перекрикивая вой ветра.

– Элис Ньютон, – медленно ответила миссис Кроули, точно пробуя на вкус эти два ставших непривычными слова. – Хотя та, которую так звали, давно уже не человек, а такой же призрак, как Имоджен.

– Вы видели ее призрак? – не сдержалась Эмили.

– Видела ли я ее? – Миссис Кроули помотала головой. – Нет, я и без привидения знаю, что ее душа заперта здесь. После ее смерти он занемог от тоски по той самой женщине, которую сам же и извел. Тогда он пошел на кладбище и вырыл из могилы ее кости. И с тех пор держит их здесь, подле себя, взаперти, как раньше запирал на чердаке саму Имоджен, когда бывал ею недоволен. Она его раба, и нет ей, бедняжке, ни отдыха, ни покоя.

– Я уверена, вы еще сможете искупить свою вину, – сказала Шарлотта старухе. – Идемте с нами, миссис Кроули. Уходите из этого дома и расскажите властям все, что вам известно о первой жене Честера. Только вы можете остановить его теперь. Помогите его второй жене и детям освободиться от него так, чтобы им не пришлось при этом бежать на другой конец света. Уходите отсюда с нами и сознайтесь во всем. Мы вас поддержим, клянусь.

Боль, внезапная, словно вспышка молнии, расцвела в теле Эмили, когда она почему-то оказалась лежащей ничком на полу, ощущая во рту вкус собственной крови.

Комнатку гувернантки целиком заполнял Роберт Честер, ревя от ярости, точно дьявол.

Комната кренилась и шаталась перед глазами у Эмили, пока та вставала на ноги, вертя головой и пытаясь понять, что случилось. Сердце билось, как пойманная птица, и вдруг девушка ощутила такой прилив почти сверхчеловеческих сил, причиной которого может стать только чистый, беспримесный ужас.

Честер кинулся на миссис Кроули и ударил ее черепом, который держал в руке. Старуха взвизгнула и отпрянула, опрокинув единственную свечу на полог кровати. Старинная материя вспыхнула, словно порох.

Эмили даже выругалась про себя, стаскивая потерявшую дар речи и остолбеневшую сестру с кровати, – та неподвижно смотрела на Честера, который набросился на миссис Кроули, и на пламя, которое с треском пожирало полог кровати.

– А ну, отстань, скотина! – завопила Эмили, хватая Честера за руку и пытаясь оттолкнуть его, но куда ей было тягаться с ним силами.

– Шарлотта! – снова крикнула она сестре. – Очнись! Надо выбираться отсюда немедленно!

Но Шарлотта как завороженная продолжала следить за огнем, который с грацией паука уже перебежал с кроватного полога на потолок и принялся за него. Эмили поняла, что ей придется выбирать: спасать сестру от огня или миссис Кроули от ее разбушевавшегося сына. Но ей не хотелось даже думать об этом.

– А ну, отстань от нее, дьявол! – завопила она, точно банши, и всем телом ударилась о Честера, так что он пошатнулся, и миссис Кроули успела выползти из-под него. Подчиняясь инстинкту, старуха схватила первое, что попалось под руку – это оказался упавший бронзовый подсвечник, – и обрушила его на голову Честеру, вложив в этот удар, насколько могла судить Эмили, все свои невеликие старческие силы. Оглушенный ударом, тот упал, а тем временем пламя уже охватило почти всю комнату.

Выронив подсвечник, миссис Кроули упала перед простертым сыном на колени и плача принялась гладить его по лицу, и тут Эмили поняла: время выбора прошло, ни мать, ни сын не сдвинутся больше с места.

Зато они с сестрой должны двигаться, причем как можно скорее, твердо решила Эмили. Оба выхода – и в коридор, и в детскую – были уже отрезаны огнем, но они еще смогут выбраться отсюда наружу. Ведь папа́ страшно расстроится, если с ними что-то случится.

– Шарлотта! – Она схватила сестру за запястье и все-таки вывела ее из ступора. – Нам пора! Через окно! – Но кровать уже пылала целиком, загораживая подход к окну.

Не выпуская руки Шарлотты, Эмили в отчаянии схватилась за ручку двери в детскую, но тут же отдернула руку: металл был горячим. В комнате сгущался черный дым, жар коробил волосы и ресницы.

– Эмили, – крикнула вдруг Шарлотта. – Кажется, с нами все кончено.

– Ничего подобного, – ответила Эмили твердо. – Это не тот конец, какого я хочу для себя, Шарлотта. Я хочу жить. И я буду жить, клянусь богом.

И дважды с силой дернув себя за подол, она оторвала от него две длинные узкие полосы, которые сунула в стоявший на комоде кувшин: он был полон воды, и ткань тут же пропиталась насквозь. Протянув один кусок Шарлотте, Эмили знаками показала той, что с ним делать, и сама обернула второй вокруг носа и рта. Затем оторвала еще полоску, поменьше, и, вылив на нее остатки воды, обвязала вокруг кисти.

Тем временем в комнате стало невозможно дышать. И не только из-за дыма: воздух вокруг раскалился так, что, казалось, с каждым вдохом легкие сестер наполнялись огнем, который меж тем подобрался так близко, что его языки едва не лизали им юбки. Еще мгновение, и они пропали.

– Вперед! – скомандовала Эмили, обернутой рукой распахивая перед ними дверь, а другой рукой волоча в открывшийся проход сестру.

Сестры вырвались в коридор, и огонь за ними: от искр вспыхнули занавески и картины, пламя вытекло по ковру на площадку.

– Эмили, твои юбки! – крикнула Шарлотта, и Эмили, опустив голову, увидела, что ее разорванные юбки занялись. Голыми руками сестры вместе сбили пламя, после чего Эмили еще покаталась по полу, чтобы совсем затушить огонь. Вскочив, она снова схватила Шарлотту за руку, и сестры, не оглядываясь, бросились бежать.

Но, как они ни спешили, неумолимый огонь преследовал их по пятам. Эмили уже стало казаться, что ее ноги вот-вот вспыхнут и превратятся в пепел, но она продолжала метаться по дому, таща за собой Шарлотту, в надежде отыскать путь к спасению.

Выход был совсем близок, когда они услышали отчаянный лай и возню: Честер запер своих псов в кабинете, где те выли и колотились телами в дверь.