Я проиграла.

И я собиралась заплатить за это.

Я посмотрела на Брейкера на секунду, мое сердце пульсировало в моих глазах, прежде чем я закрыла их и опустила голову, чувствуя, как руки Лекса тянутся к моим штанам, его кончики пальцев скользят по моей заднице так, что у меня пробежали мурашки по коже. Тошнота подступила к моему горлу, когда я услышала, как его молния скользнула вниз.

Одно дело — заниматься добровольным, но ужасным сексом. Я смирилась с этим с двумя разными мужчинами.

Это было совсем другое — чувствовать, что у тебя отняли секс… Да, для такого ужаса не было слов.

Но тут вмешался Брейкер.

Говоривший дерьмо, которое он не имел права говорить.

Хотя, в конце концов, это спасло меня.

Я была в нескольких секундах от того, чтобы почувствовать, как тело Лекса врезается в меня. И я знала достаточно из полицейских отчетов, как ужасно он сделает это со мной.

Потом Лекс отошел от меня. И мир вокруг взорвался.

Брейкер бросился на Грега.

И я сунула руку в ботинок и налетела на Лекса.

За мою маму. И Гленна. И каждую женщину, чье изуродованное, покалеченное тело я видела. А также за меня. За то, что он уже отнял у меня. За то, что он как раз собирался забрать у меня, прежде чем его остановили.

Я никогда особо не задумывалась о том, была ли я жестоким человеком или нет. В общем, я была в безопасности за экраном своего компьютера. Я никогда не участвовала в драках. Я никогда никому не причиняла вреда.

Но моя рука взлетела, и кончик ножа вонзился с такой силой в Лекса, что мой желудок провалился.

Вой, который он издал, послал ударную волну по моему организму, и я вытащила нож обратно, замирая, не в силах ничего сделать, кроме как бороться с желчью, которая поднималась в моем горле.

Я наблюдала, как кричащий, истекающий кровью Лекс получил правый хук в лицо и упал без сознания на землю.

Потом появился Брейкер, он кричал на меня, тащил меня к лестнице.

Мы едва успели добраться до части подвала с баром, когда ворвался избитый Грег с Лексом, висящим на нем в полубессознательном состоянии, подошел к бару и открыл дверь в маленькую белую комнату бункера.

Я чуть не рассмеялась, когда Брейкер потащил меня вверх по лестнице на кухню.

Я почти ожидала, что начнется какая-то война. Но все, что там было — это беспорядочный хаос. Все, с кем мы сталкивались, смотрели сквозь нас, как будто нас там даже не было. Поэтому мы просто продолжали двигаться, Брейкер толкнул дверь наружу, и мы сбили с ног все еще живого, дышащего, смеющегося Шотера.

Я почувствовала волну облегчения, которая заставила весь мой воздух со свистом вылететь из моего организма при виде его. Я едва его знала. Буквально обменялась с этим человеком всего несколькими словами. Но он был хорошим. Он был готов пожертвовать собой ради меня. Он предложил мне свой мизинец для поддержки. И они с Брейкером любили друг друга как братья. Для меня этого было достаточно.

Я была так счастлива видеть его живым, что почувствовала, как слезы защипали мне глаза.

Но потом мы снова побежали, наблюдая, как собственность Лекса начинает вспыхивать дикими пожарами из-за того, что, черт возьми, повсюду была заложена взрывчатка.

Мы как раз добрались до грузовика, когда я увидела Джейшторм.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, это она.

Я знала.

Под капюшоном мог быть кто угодно.

Но я знала.

Я была ошарашена, когда под капюшоном оказалась женщина, которая, должно быть, была моложе меня. Или, по крайней мере, у нее было одно из тех лиц, вечно молодых. Милых. Нежных. За исключением того, что она сильно накрасила глаза, губы были красными, а татуировки яркими и красочными выделялись на ее бледной коже.

Мы сели в машину и уехали, я наблюдала за Джейшторм в зеркало заднего вида.

— Черт, — прорычал Брейкер, когда мы все инстинктивно пригнулись, когда раздался взрыв, несмотря на то, что мы находились в закрытой машине. Земля под грузовиком, казалось, долго дрожала, даже когда мы продолжали отъезжать.

Джейшторм повернула голову в сторону нашей удаляющейся машины, и, хотя мы были слишком далеко, чтобы видеть, я была уверена, что она ухмыльнулась.

Я поймала себя на том, что улыбаюсь в ответ, когда мы скрылись из виду.

Моей миссией в жизни было уничтожить Лекса Кита.

В том, что женщина, наконец, совершила этот поступок, была своего рода поэтическая справедливость.

Может быть, все вышло не так, как я планировала — отдав информацию про него кому-то, кто прикончил его по своим личным причинам.

Так было даже лучше.

Две женщины, которые не знали друг друга, сговорились, в конце концов, разнести его мир на куски.

Я боролась со смехом и проиграла, закрыв глаза рукой и позволив странному истерическому звуку прокатиться по мне.

— Куколка, — позвал Брейкер, заставив меня повернуть голову и посмотреть на него.

— Да?

— Откуда, черт возьми, ты знаешь Джейни?

— Джейни? — спросила я, сдвинув брови. Это было слишком… простое имя для кого-то такого крутого, какой она, очевидно, была.

— Джейни. Из Хейлшторма.

— Хейлшторма? — спросила я, опустив лицо. Хейлшторм. Лагерь выживальщиков, полный бывших военных, которые выполняли всевозможные работы — похищения, побеги, корпоративный шпионаж. Как ни назови, они занимались всем этим. И они были хороши в этом. Как… действительно хороши. Они также, как и МК Приспешники и семья Маллик, не были в карманах Лекса.

— Да, куколка. Это была Джейни… любимица Ло, — сказал он, заставляя образ Ло всплыть в моей голове. Фальшивый образ, потому что… никто не знал, как на самом деле выглядит Ло. Я представила его большим и злым, со шрамом на брови. Не спрашивайте меня почему. Вот как я представляла его.

Я сглотнула. — Это была Джейшторм, Брейкер, — сказала я ему, и мой разум прояснился. Джейшторм. Джейни из Хейлшторма. Черт возьми. Участвовал ли Хейлшторм в моей миссии по уничтожению Лекса? В этом был какой-то смысл. Иногда они делали что-то подобное. Просто для общего блага. И они были известны тем, что использовали бомбы. Я думаю, что все бывшие военные в их рядах умели их делать.

— Кстати, о Хейлшторме, — раздался голос Шотера, когда он наклонился между моим и сидением Брейкера, вытянув руку, указывая на лобовое стекло и вверх по холму.

Там,