его собственных не начало темнеть, а затем развернулся и помчался к выходу, выбежал на свежий воздух и долго-долго дышал, вперив взор в мокрый от дождя асфальт. Он влюбился. Удивительно, что в нашем мире ещё остались люди, способные всем сердцем, искренне, ни капли не скрывая и не преувеличивая, ценить красоту.

Эксцентричные Кравченко, и прежде не отличавшиеся пунктуальностью, опоздали на этот раз почти на полтора часа, хотя заверяли, что будут вовремя. Всё это время никто из гостей не смел сесть за стол; из вежливости их ждали стоя. Ира Кильман звонила им четырнадцать раз, но Тёма уже после второго звонка перестал брать трубку, чтобы не отвлекаться от управления «Кадиллаком». И через полтора часа, когда все успели друг с другом перезнакомиться, немного вспомнить прошлое, обсудить погоду и выпить по три-четыре бокала шампанского, когда Антон Чипиров вернулся в ресторан и, скрывшись в уборной, умыл пылающее лицо ледяной водой, когда Ольга уже и забыла, кого больше всех ждала увидеть этим вечером — вот только тогда они и приехали.

Тёма с Джоанной ворвались в зал, распахнув двери ресторана так широко, что те громко стукнули о мебель; Ира была в ярости. Вслед за ними робко вошёл Ян, потом влетела озорная крепкая девица в фиолетовых колготках, джинсовом плаще и с чёрными вьющимися волосами до пояса. Она волокла за собой свою ровесницу — бледную худенькую девчушку, которая то и дело теребила заплетённую лентами и цветами объёмную рыжую косу и мило улыбалась занавескам да паркету. Посередине зала, замерев в боязливом предвкушении, стояла Ольга Суббота. Вдруг она вспомнила, зачем позвала сюда этих людей — ради того самого чувства, которое испытывала сейчас: смесь волнения, ликования, абсурдного бесстрашия и бесстыдства.

Тёма застыл в немом восторге при виде далёкого друга юности. Он кинулся к Оле, но внезапно притормозил, остаток пути пройдя медленным неуверенным шагом.

— Оленька Суббота! — воскликнул Тёма и, осёкшись, уставился на её грозного мужа, словно только что его заметил. — Дамир, сколько лет, подумать только! — Он с жаром схватил ладонь Дамира и как следует потряс её. — Весьма рад, весьма рад.

— Рад видеть вас в здравии и достатке, Артемий, — тепло отозвался Хассан.

Ольга стояла скромно и выказывала почтение, радость и заинтересованность одними лишь огромными глазами-озёрами. Она не решалась обнять друзей, пока Дамир расспрашивал Тёму с Яном о семейном и финансовом благополучии, не зная, как отнесётся её строгий муж к тому, что она прикоснётся к другому мужчине — пусть даже если это был всего-навсего школьный друг Тёма Кравченко, двоечник, волокита и забияка. Но Дамир заметил её взгляд и прочёл в нём заветное немое послание. В очередной раз он отметил про себя, какой кроткой на людях была его прекрасная жена, как заботилась она о репутации четы Хассан, не смея лишним неверным движением испортить её, и при одной мысли этой, Дамир, конечно, растаял. Невозможно отказать женщине, которая боится просить словами и умоляет одним лишь взглядом, особенно если женщина эта любимая и самая желанная.

— Ну что же ты, Оленька, обними старых друзей, — ласково настоял Дамир.

— Тёма, Ян! Как я рада! Сколько лет! — Ольга кинулась на шею сначала старшему из близнецов, затем младшему, после чего крепко обняла Джоанну Клеменс. — Джо, красотка, как твои дела? Что за чудо у вас дочери!

— Да, это Рената с Алисой, — гордо хохотнул Тёма, будто пытаясь тем самым пояснить, что из-за имён-то и удались они такими чудесными. Затем он кивнул в сторону темноволосой девочки, через секунду скрывшейся в гардеробе. — Ренатка — моя. А Алиса — дочка Джоанны.

Ольгу с Дамиром несколько удивило, почему не наоборот. У Ренаты были тёмные волосы, как у Джо, а не рыжие, как у Артемия. Рената, признаться, вообще ни на кого из Кравченко похожа не была. Но вопросы решили отложить до ужина. Тёма тотчас принялся тешить друзей анекдотами, и все были так поглощены его невероятными историями, что забыли спросить, где Маргарита. Ольга просунула голову между сыновьями, приобняла детей за плечи, погладила дочку по волосам и торжественно произнесла:

— Дорогие мои, Кравченко, Кильманы и Чипировы — это те самые очаровательные, сердечные люди, с которыми можно говорить на любые темы, выпивать больше одного бокала шампанского и не застёгивать пуговицу на пиджаке. Можно даже не надевать пиджак. И можно искренне смеяться над смешной шуткой. Эти самые люди — наши друзья. Так что, дорогие, расслабляйтесь.

Начали подавать закуски. Гости сели за столы и продолжили знакомиться. Тейзис Суббота пока болтала с чудаковатой Алисой Кравченко. Они сразу нашли общий язык, разделив любовь к поэзии Роберта Фроста и чёрно-белому немому кино. Кильманы делились с Дамиром, каких усилий стоило найти достойное помещение для третьего ресторана. Антон Чипиров изливал душу Косте Кильману: «Даже не взглянула на меня. Будто не заметила. Теперь вот с Алисой общается. Может, подсесть к ним? Ну такая красивая, такая милая, как же быть теперь?» Константин слушал не перебивая и изредка поглядывал на родителей. К Ире Кильман подскочила Рената и стала подслушивать, как взрослые обсуждают ресторанный бизнес. Дамир Хассан бросил на неё короткий неуютный взгляд и сжал в кулаке трость. Девушка заглянула в его хмурое лицо и выдала: «Вы такой большой человек. Здрасьте, я Рената». Дамир вскинул брови и снисходительно улыбнулся. Рената восторженно хохотнула и убежала за стол к отцу. Тёма с Олей и Чипировыми вспоминали школьные годы. Ничка хвасталась, какой бодрой растёт дочка Касенька, и жаловалась, как часто болеет Антоша. Александр с улыбкой слушал Тёмины анекдоты. Тёма отвечал за наполненность бокалов и чайных чашек.

— Куда сыновья подевались? — спохватилась Ольга. — Опять удрали в коридор туфли перешнуровывать! Только все собрались за столом…

— Что ты так нервничаешь? — засмеялся Тёма и налил подруге шампанского. — Впереди целый вечер, перезнакомимся ещё. Расскажите лучше, друзья, чем занимаетесь.

— После вас, — улыбнулась женщина.

Оля узнала, что Саша Чипиров стал священником в православной деревянной церквушке в пригороде; Вероника, его жена, занимается детьми и комнатными растениями. Ян Кравченко получил степень кандидата геолого-минералогических наук и преподаёт в университете, а в свободное время они с Алисой пишут маслом и выводят сложные химические формулы на маркерной доске. Джоанна получала пособие. Ольга в ответ призналась, что тоже не работает. Тогда и Артемий Кравченко заявил, что он рантье.

— Видите ли, уважающим себя людям не суждено работать, если они приняли решение жить в центре Петербурга, — нежно осклабился Артемий. — У нас здесь вообще никто не работает, как вы заметили. Работают и едят обыкновенно в Москве. Трудятся в