одеваться не получалось, но кальсоны он носил и днем, и ночью.

— Как дела на работе? — спросил папа, тяжело дыша.

— Так себе, — призналась я, изо всех сил пытаясь приуменьшить то, что рассказала мне Тарья. — Мы работаем над тем, чтобы привлечь больше посетителей.

Я продолжала рассказывать на ходу, и, не успев оглянуться, мы оказались перед автоматическими стеклянными дверями.

Во время всего нашего шопинга папа вел себя на редкость адекватно. Он сам выбрал овощи, даже столь экзотические, как огурец. Затем пошел и принес кефир, справившись без всяких инструкций. Где этот человек был сегодня ночью, когда другой упрямец не давал мне спать, утверждая, что ему нужно на работу? Иногда я задавалась вопросом, не слишком ли я преувеличиваю папины моменты забывчивости. Разве не у всех пенсионеров случаются небольшие провалы в памяти? Но события прошедшей ночи погрузили меня в глубокие сомнения.

Учитывая тот факт, что у нас нет машины, мы с папой капитулировали и купили сумку-тележку. В этой самой сумке-тележке я и тащила наши покупки вверх по склону обратно к дому.

С того момента, как я увидела, в каком состоянии наш церковный домик, я все время сравнивала его с другими, критическими взором окидывая каждый, попадавшийся нам навстречу. «Этот давно нуждается в покраске. А вот тут доска прогнившая. И почему у них нет цветов в окнах?» Мне отчаянно хотелось как-то благоустроить наш домик. Мы должны любой ценой оставить его за нашей семьей. Если «Испанская инквизиция» пошлет жалобу в Региональное управление и они примут меры, это станет для папы таким ударом, что я даже не знаю, как он его перенесет.

— Зайдем потом в музей, съедим по бутерброду с лососем? Если там еще открыто.

Папа бросил на меня бодрый и ясный взгляд, хотя все еще пыхтел на ходу.

— Конечно! Если ты не торопишься.

— На это у нас время найдется. Подумать только, ты им когда-то помогал! Абсолютно этого не помню.

— Ты была совсем маленькая, — ответил папа, замедляя шаг. — Но тебе нравилось ходить туда со мной. Ты обожала прыгать в сено, но и шоколадные шарики Катрин пользовались у тебя большим успехом. Ты даже утверждала, что они лучше, чем мои.

Он состроил обиженную мину.

— Ясное дело, у нее они были лучше! Она делала настоящие шарики, а не давала мне есть тесто прямо из миски, немного посыпав жемчужным сахаром.

Папа рассмеялся.

— Я тебе это припомню в следующий раз, когда буду смешивать шоколадное тесто. «Пойди к Катрин!» Вот что я тебе скажу.

Когда мы подошли к дому, по другую сторону живой изгороди стояла Эва-Карин. Она помахала нам рукой. А рядом с ней Эмиль! Во всем теле закололи иголочки, снова налетели воспоминания.

— Знаешь, сколько мне понадобилось времени, чтобы сообразить, почему эти сумки называют «Каталинами»? — спросил Эмиль.

— Наверное, столько же, сколько и мне, — ответила я. — Я думала, их изобрела какая-то Каталина… а, оказывается, ее просто катят!

Эмиль широко улыбнулся мне, от чего я почувствовала легкость и прилив энергии, несмотря на долгий подъем в гору с тяжелой сумкой. Эва-Карин обошла изгородь, чтобы поговорить с папой. Они сели на крыльце — я услышала, как папа предлагает выпить кофе. Эмиль остался стоять по другую сторону.

— Я как раз собирался уходить, — сказал он, склонив голову набок. — Зашел на минутку — попросить маму посмотреть один контракт. Она часто хвастается, что в студенческие годы им читали основы юриспруденции, так что пару раз в год ей приходится подтверждать свои знания.

— Понятно, — пробормотала я. Сердце упало при мысли, что мы не успеем поболтать.

— Кстати, в прошлый раз ты мне не ответила, — проговорил он, приподняв одну бровь.

— На что?

Мозг заработал на повышенных оборотах, во всем теле снова закололи иголочки. Неужели я пропустила какое-то ночное сообщение в мессенджере?

— В смысле — когда мы разговаривали в церковном домике. Ты любишь пиццу?

— Само собой, — ответила я. — Я даже заметила, что в центре…

— Появилась новая пиццерия, — закончил он.

Мы оба засмеялись. Скоро мы будем разговаривать, как Тарья и Мортен.

— В ближайшие две недели я буду в отъезде, но, может быть, сходим поедим пиццы, когда вернусь? — предложил он.

— С удовольствием!

Глядя ему вслед, когда он, помахав мне, побежал к машине, я почувствовала, как уголки рта сами собой тянутся вверх, намереваясь остаться в таком положении. Потыкав ботинком в снег, я задумалась, что же мне сделать, чтобы время прошло быстрее. Прежде чем я успела втащить в дом «Каталину» с покупками, в моем телефоне звякнуло.

«Как здорово, что ты приехала сюда», — сообщение завершалось подмигивающим смайликом. Сердце у меня в груди подпрыгнуло.

Набирая ответ, я подумала, насколько по-другому общались влюбленные в былые времена. Бабушке пришлось целое лето ждать солнечного денька, когда у Фольке настанет затишье в рыбалке, и он сможет зайти в гости. Сама я не могла утерпеть и десяти секунд, прежде чем начать отвечать Эмилю, славшему мне сообщения из машины, стоящей по другую сторону живой изгороди.

Глава тридцать вторая

— У меня дома весь снег на балконе растаял, каждый день сижу и загораю, — проговорила элегантная дама в лиловой куртке. Яркий цвет оттенял белизну вокруг нас, и я мысленно отметила, что надо купить новые цветы для нашего домика. Что-то должно оживлять вид на фоне некрашеных досок.

Я оглядела бескрайние снежные просторы. Какой контраст со Стокгольмом, где в апреле весна вступает в свои права! Там уже начинают цвести ветреница, первоцвет и гусиный лук, в то время как в Лулео сугробы достигают максимальной высоты. Как раз в этот день мы сидели на Церковной площади, под лучами яркого солнца. Лицу стало жарко, хотя стоял последний день марта. Моя экскурсия прошла в полном соответствии с