Наездник не успел ни притормозить, ни отрулить. Его байк ударился передним колесом в бампер, а сам он перелетел через руль, через кузов и приземлился на скользкую крышу кабины. С нее Охотник перекатился на капот, и уже с капота – на обочину. Неуправляемый байк завалился набок, поднял тучу пыли и тоже отлетел к обочине, только противоположной.

Едва кувыркающийся Охотник промелькнул перед носом Морильо, тот немедленно ударил по газам и снова рванул вперед. Но вынужденное торможение, что избавило его от близкого врага, невольно позволило врагам отдаленным сократить дистанцию. Теперь Карлос даже различал за выбитым стеклом угнанного «Хантера» растрепанную шевелюру водителя, избавившегося от шлема. Головы магистра в салоне различить было нельзя.

– Как можно ближе! – наказал Карлос Риккардо, который с трудом удерживал руль прыгающего на ухабах «Хантера», а затем открыл дверцу и, сняв ее с петель, отшвырнул на дорогу, дабы не мешала.

– Держите меня! – распорядился Матадор сидящим позади бойцам, после чего привстал с сиденья и вместе с карабином высунулся по пояс наружу. Охотники вдвоем крепко ухватили командира за ремень, и Гонсалес получил возможность стрелять на ходу более точно.

Однако со стрельбой пришлось обождать. Грунтовка выходила на шоссе, где, растянувшись почти на километр, замерла вереница крестьянских и искательских подвод. Владельцы повозок до сих пор не теряли надежды попасть в переполненный гостями и уже закрытый на ночь Мадрид. Праздники должны были продолжаться еще два дня, так что шанс повеселиться у желающих имелся, следовало только потерпеть и переждать под стенами города ночь.

Не сбавляя скорости, Морильо мчался прямо на большую трехосную повозку с вместительной цистерной, что замерла на перекрестке грунтовки и шоссе. Карлос сначала подумал, что кровожадному убийце плевать на тех, кто стоит у него на пути, но ошибся – не доезжая перекрестка, Морильо принялся призывно сигналить и моргать фарами.

Несущиеся во весь опор джипы не могли остаться незамеченными владельцами цистерны, на боку которой красовалась эмблема знаменитой на всю епархию пивоварни. Уже расположившиеся на ночлег извозчики подскочили и в панике стали пытаться отогнать повозку с перекрестка. Зажатые другими повозками, лошади упирались, и пивовары тянули их под уздцы, при этом не сводили взгляда с неотвратимо приближающейся черной громадины. Цистерна на колесах дергалась взад-вперед, но с места не трогалась. «Хантер» тем временем резво подпрыгивал на кочках – Морильо даже не думал останавливаться…

Наконец пивовары осознали, что за рулем внедорожника сидит не пьяный шутник, а настоящий безумец. Они плюнули на все и с криками бросились врассыпную. Напуганные не меньше их, владельцы соседних повозок тоже принялись в страхе разбегаться. Извозчики, жгущие костры на обочине, вскакивали с мест и указывали пальцами на пронзительно сигналивший джип.

– Проклятье! – выругался Карлос и стукнул братьям по рукам, чтобы они втянули его обратно в кабину. Он уже отчетливо представлял, что сейчас произойдет, поэтому не на шутку забеспокоился. Купание не входило в его ближайшие планы, а тем более столь экзотическое купание.

Наверное, со стороны зрелище смотрелось очень эффектно. При выходе на шоссейную насыпь грунтовка образовывала невысокий, но довольно крутой подъем. «Хантер» с разгона влетел на этот подъем, и его сразу же подбросило вперед и вверх. Почти две с половиной тонны металла тараном врезались в бок огромной пивной бочки…

«Хантер» с треском переломил повозку, раскурочил деревянную цистерну и в янтарном ореоле пивных брызг ударился колесами о землю уже на противоположном склоне насыпи. Мощные рессоры внедорожника спружинили и заставили его совершить несколько грузных скачков, прежде чем джип вернул себе устойчивое положение и выровнял курс.

Морильо повезло – его автомобиль проломил цистерну настолько стремительно, что даже не успел как следует намокнуть. Пиво потоком хлынуло из раскуроченного резервуара в тот момент, когда в пробитую брешь решили прорваться преследователи. Матадор сам оказался виноват в том, что устроил себе и находившимся с ним в кабине братьям пивной душ. Пенные струи ворвались в салон через отсутствующую дверцу и окатили Охотников с ног до головы, но больше всего, конечно же, досталось сидевшему на переднем сиденье Гонсалесу. Пиво угодило ему в рот, в нос, в правое ухо, насквозь промочило одежду и волосы. Берет Карлоса смыло с головы куда-то под ноги Риккардо, который чуть не захлебнулся и теперь фыркал и откашливался. Братья на заднем сиденье в ярости бранились, невзирая на присутствие в салоне командира. Впрочем, Карлос на них не рассердился, а наоборот – поддержал товарищей по несчастью таким же крепким словцом. Ячменный напиток стекал с сидений и образовывал на полу «Хантера» мутные лужи, а запах в кабине образовался такой, что выветриться ему, наверное, было не суждено уже никогда…

«А на вкус очень даже ничего», – непроизвольно отметил в мыслях Матадор, отирая мокрое лицо рукавом плаща.

Внедорожник мадридцев избежал пивной купели, поскольку к тому моменту, когда он достиг пробитой цистерны, содержимое ее уже полностью выплеснулось на дорогу. «Сант-Ровер» лишь намочил колеса да забрызгал мокрой грязью подкрылки. Зато мадридцы сполна насладились незабываемым зрелищем: высокомерные ватиканцы, которые всегда и во всем стремились быть впереди, получили неплохой урок на будущее. Этот урок они запомнят надолго…

Морильо отказался от затеи объехать по обочине вереницу подвод, вернуться на шоссе и потягаться с преследователями в скорости. Накатанной дороге он предпочел непролазное бездорожье – по другую сторону насыпи тянулись отлогие каменистые берега Мансанареса. Карлос занервничал сильнее – он рассчитывал нагнать похитителя на шоссе, но, во-первых, Морильо показал себя гораздо лучшим водителем, нежели думали Охотники, а во-вторых, он намеренно не искал легких путей, дабы не упрощать преследователям их задачу. На беду Матадора, он был плохо знаком с этим районом пригорода и опасался, как бы узкоглазый мерзавец не загнал его в ловушку.

Джипы запрыгали по бездорожью, изредка разгоняясь на ровных травянистых островках и снова сбрасывая скорость, когда приходилось преодолевать усыпанные камнями подъемы и спуски. «Сант-Ровер» нагнал автомобиль Карлоса и теперь двигался с ним бок о бок. Промокший и благоухающий ячменным суслом, командир Пятого отряда приказал братьям, чтобы те вновь подстраховали его, и вернулся на позицию для стрельбы. Болтающийся словно щепка в бурном ручье «Хантер» не давал прицелиться из карабина как следует, поэтому Гонсалес сначала для верности уперся локтем в крышу кабины и только потом открыл огонь.

Карабин Матадора был заряжен тяжелыми пулями, которыми можно было шутя прострелить автомобиль беглецов навылет. Карлос отчетливо наблюдал затылок Морильо, но взять его на прицел никак не удавалось. Двигайся они по ровному шоссе, командир непременно рискнул бы и попробовал снести чернокнижнику череп – и наверняка бы снес! – но при такой болтанке являлось проблематично попасть даже в автомобиль, поэтому Карлос целился пониже, в колеса. Охотник истратил впустую почти все патроны; лишь одна пуля угодила в цель. Причиненный ей урон оказался незначительным – у автомобиля оторвало глушитель, отчего глухой рокот магистерского «Хантера» перешел в оглушительный треск – такой, будто Морильо начал отстреливаться из пулемета.