Тинни принялась кормить меня жидкой овсянкой и поить чаем с медом.

– Теперь ты более расположен полностью сосредоточиться на делах фабрики?

Ну вот пошли и ухабы на большой дороге романтики.

– Я думал, вы там все хотите, чтобы я оставался в сторонке. – Ввиду того что я постоянно бурчу, брызгаю слюной и исполняю роль общественной совести. Особенно когда они пытаются раздвинуть границы корпоративных прибылей.

– Тебе не обязательно раскрывать рот. Ты можешь внести свой вклад и без того, чтобы каждому захотелось прихлопнуть тебя киянкой. Перед нами встал вопрос безопасности. У нас пропадают запчасти. Мы думаем, что кто-то пытается построить трехколесную повозку у себя дома.

Появилась Синдж с подносом. Но еды на нем не было.

– Это чай с ивовой корой. Дин подумал, что у тебя может быть похмелье.

Так и было, но мне уже стало лучше.

– Спасибо. А почему больше ничего нет?

Синдж искоса взглянула на поднос, принесенный Тинни.

– Твой желудок не сможет справиться с более тяжелой пищей.

– Даже супа нельзя? – Я был готов сразиться с бифштексом из мамонта.

– Суп будет на обед. Может быть… И может быть, что-нибудь твердое на ужин, если суп в тебе удержится.

Я был настолько зол, что мог бы жевать камни, но какой-то треклятый обрывок чувства собственного достоинства не позволял мне ругаться и протестовать, пока меня нянчили. Возможно, этому также способствовало подозрение, что нянченье может прекратиться.

Я выпил чаю. Я выпил воды. К тому моменту, когда я закончил одеваться и сошел вниз, я опять хотел пить.

Дин дал мне яблочного сока. Его вкус взорвался у меня во рту, словно бомба. Через пару почти мучительных секунд я осознал, что ко мне просто вернулись вкусовые ощущения – хотя до сих пор не замечал, что они куда-то от меня уходили.

«Как твоя правая рука? Надеюсь, ты уже можешь писать?»

Я заворчал. Я зароптал. Я издал серию звуков, подразумевавших, что я не только могу полностью сосредоточиться на работе для фабрики – я могу совсем переселиться туда, взяв с собой все свои ценности и оставив все свои обузы позади.

Ответом мне была откровенная ментальная усмешка. И признание:

«Записи завершены. Миляга Скалдит покинул наш дом в состоянии полного замешательства. Он обременен воспоминаниями, которые, как он точно знает, ему не принадлежат, – но он не в состоянии отделить их от своих собственных. Он заражен подозрениями относительно своего брата и исполнен благожелательных чувств к Учителю Уайту – который, как он отдаленно припоминает, спас ему жизнь и позаботился о том, чтобы вернуть ему здоровье после того, как кто-то попытался его отравить».

– Ты, кажется, упустил несколько моментов, имеющих отношение к нравственности.

«Я их не упустил. Просто сейчас они временно несущественны».

Я был настолько поражен, что почти на целую минуту позабыл о жалости к любимому сыночку мамаши Гаррет.

– Вот как? Объясни-ка поподробнее.

«У семьи Скалдитов разработан план. Окончательный план. Весьма неблагоприятный для Танфера. Будет гораздо лучше, если мисс Контагъю будет продолжать править преступным миром. По крайней мере, ее жертвы принадлежат к числу таких же, как она, и получат только то, что заслужили».

Я понял, что он имел в виду, просмотрев записи тех воспоминаний Миляги, которые не были сделаны моей собственной прекрасной рукой.

У Рори действительно был план, включавший в себя уничтожение Стражи. И он рассчитывал на поддержку с Холма – после того, как начнется кровопролитие. Правда, Миляга не знал имен – это выглядело скорее как стремление осуществить заветную мечту, а не тщательно разработанный заговор. Тем не менее Скалдит был убежден, что разборка со Стражей неизбежна – после того, как будут удалены Чодо и его гадкая дочка. Имя Контагью по-прежнему притягивало к себе власть.

Я немного вздремнул, пока полковник Блок был погружен в чтение. Прогулка до дома миссис Кардонлос истощила все мои силы – даже несмотря на то что Тинни шла рядом, дабы подобрать меня, если я затеряюсь в каком-нибудь сугробе.

Моя любимая встряхнула меня, когда пришло время. Бедняжка выглядела измученной.

Блок был готов. Он так распалился, что на нем можно было кипятить воду.

– Как они посмели? Как они посмели? – вскричал он, пронзая меня гневным взглядом. Потом спросил, уже менее риторически: – Ты действительно чуть не умер?

– Тебя беспокоит мое состояние? Это заставляет меня нервничать.

Тем не менее я вкратце обрисовал ему мои несколько веков страдания.

– Я вовсе не хочу слышать о каждом твоем спазме и отрыжке, Гаррет. – Он сделал паузу. – Но это не уменьшает моего природного цинизма. Я не могу не гадать: если ты по своей воле открыл мне все это, насколько же более интересным должно быть то, что ты оставил при себе?

– Как это трудно – идти по жизни, окруженному непониманием!

– Сомневаюсь, что кто-нибудь не понимает тебя даже самую малость, Гаррет. Хотя… может быть, мисс Тейт? Как бы то ни было, мы у тебя в долгу.

– Правда? Тогда было бы неплохо, чтобы нам нанес визит кто-нибудь из этих зеленоштанников.

– Это могло бы послужить и нашим целям.

Это было произнесено без всякого колебания и возражений.

– Пришлите с ним еще кого-нибудь из своих писцов. Кого-нибудь без воображения, чтобы он не испугался Покойника. Я больше не могу писать.

Я показал ему свою руку, скрюченную, словно клешня.

– Не то чтобы я не верил в твою грамотность, Гаррет, – я сам был свидетелем нескольких случаев… Но я не могу себе представить, чтобы ты проделал такую массу работы.

Я пожал плечами. Это был не первый раз, когда я удивлял его.

В его поддразниваниях не чувствовалось задора. Его сердце было разбито. Подумать только: кто-то в городе был настолько нерасположен к власти закона, что собирался развязать по этому поводу войну!

– Где сейчас Миляга?

Я снова пожал плечами – это начинало становиться тяжелым упражнением.

– Я спал. Его выкинули за дверь, в снег – как я понял, в состоянии умственного помутнения.

– Если предположить, что твоя история находится в шапочном знакомстве с правдой, то тогда Рори может догадаться, что его маленькому братишке попался на пути единственный логхир, оставшийся в Танфере.

Не все танферские сыщики непроходимо глупы – только большинство из них. Я спросил:

– Есть идеи, где может находиться Белинда Контагью?