лето, теперь приоритеты поменялись, потому что свободу подарил мне сентябрь. Именно в это месяце я впервые победила паническую атаку. Сама. А потом на помощь мне пришла книга про осознанность, которую я считаю своим благословением и благодарю за нее Дашу, которая помогает мне побороть атаки дистанционно. С помощью этой книги я учусь дыхательным практикам и легким медитациям по сканированию тела, которые использую для того, чтобы отслеживать предвестники приступа. Теперь я знаю врага в лицо, умею отслеживать его появление и даю отпор.

А еще осознаю, что мерзкий недуг истязает массу людей, которых садят на антидепрессанты, но он лечится самостоятельно. Здесь нет волшебной таблетки, и это работа по всем фронтам, непрерывная, но я ее веду. Обращаюсь к остеопату, чтобы он помог с телом, потому я перестаю терять вес. Налаживаю питание и постепенно возвращаю привычные формы. А еще постоянно хожу пешком. Ежедневые вечерние прогулки с соседкой Машей становятся ритуалом, без которого я не засыпаю.

Но самая сложная работа мне предстоит внутри. Я рассказываю правду. Правду обо всем, что происходило со мной в последние годы, а Даша и Маша слушают мои исповеди. Одна по телефону, вторая лично. Благодаря их поддержке, я достаю все новые и новые ядовитые шипы из своего тела, и с каждым днем мне становится все легче и легче дышать.

А сегодня мне вдруг пришла мысль о прощении. Прощении всех, кто делал мне больно. Видимо от стадии гнева я наконец добралась к принятию и поняла, что все обиды и невысказанные слова меня и правда уничтожают. И тогда я представила каждого человека, который делал мне больно, рассказала ему о том, чем он меня обидел, сказала, что прощаю его, забываю обиды и все отпускаю. А потом попросила простить и меня. Этот необычный процесс занял у меня много времени, но это реально помогло. Словно я сбросила огромный груз с плеч, благодаря чему даже дышать стало легче.

Я знаю, что меня ждет долгая работа и долгий путь из тьмы к свету, но не сдамся и вытащу себя из той ямы, в которую сама и зарывала много лет, предпочитая хоронить эмоции и выплескивать их только на холсты.

Вторник

Сижу на диване в своей гостиной и стараюсь дышать ровно. Напротив, сидит он. Паша. Даже не знаю, почему пустила его, когда его машина остановилась у моего дома, просто не смогла я сделать вид, что меня нет дома. Хотя может и стоило бы, как и предложила Даша, которой я позвонила сразу, как увидела его машину. Но нет, я его пустила не только во двор, но и в дом, а потом еще и чая налила и пирог мясной принесла. Не смогла не покормить того, кто проехал десяток часов, еще и по ноябрьскому холоду.

Так что он снова у меня в гостях и рассказывает о перипетиях на работе, а я чувствую, как подбирается она – атака, потому говорю, что мне нужно отойти и набросив куртку выхожу на улицу. Гуляю по двору и вдыхаю морозный воздух, чтобы успокоиться. Пары минут мне хватает, и я возвращаюсь сначала в дом, а потом и к нему.

Снова разговоры ни о чем.

А потом Паша вдруг задает странный вопрос:

– Ты сейчас в отношениях?

– Да, со своими картинами. – отвечаю я и задаю встречный вопрос: – А ты?

Он мнется и не дает ответа. Но и без слов понятно, что отношения у него есть, потому что уже час я чувствую себя как на смотринах и меня не покидает ощущение, что меня с кем-то сравнивают, но отчего-то результаты игры не вывешивают на табло. Какой вообще счет? Меня сделали в сухую или я что-то там отыграла? И с кем вообще соревнование? Мы играем в команде или каждый сам за себя?

Бросив взгляд на часы, он начинает собираться, и тогда я уточняю:

– Паш, ты зачем вообще приезжал?

Он снова мнется, потом начинает что-то мямлить про своих тараканов и то, что они со мной не связаны, а потом быстро удирает в прихожую, одевает куртку и сбегает.

Я же стою и думаю «Что вообще сейчас было?!» и «И зачем было десять часов ехать из другого города, чтобы посидеть и поболтать со мной ни о чем?». Затем иду на кухню, наливаю себе горячего чаю и, наслаждаясь его теплом, успокаиваюсь. Заодно решаю послушать Дашу, которая говорит, что Паше со своими тараканами нужно самому разбираться, и меня в это не втягивать. Тем более у меня и своих хватает, они паническими атаками называются и их к себе из-за очередного явления Паши пускать не стоит. Хватит. На сегодня приемные часы закончены.

Спустя минут пять я возвращаюсь в гостиную и вижу в окно, что его машина до сих пор стоит возле моего двора. В голове тут же появляется мысль, что Паша думает, то ли вернуться ко мне и честно обо всем поговорить, то ли уехать. Мне кажется, что он сидит там и никак не решит, выбрать меня или ту, с кем меня сравнивал.

Но через минуту он включает заднюю и отъезжает от моего дома.

Выбрал не меня.

А может и не было никакого сравнения? Был просто мужчина, вдруг решивший проехать десять часов по снежной трассе для того, чтобы просто попить чаю со старой знакомой…

Четверг

Два дня назад, во второй день нового года, умерла моя бабушка. Мне хочется выть от боли, но приходится быть сильной, потому что мне нельзя обратно к паническим атакам, я уже месяц продержалась без срывов.

На маме лица нет, а папа не понимает, как ей правильно помочь. Его мама, в доме, котором я сейчас и живу, умерла несколько лет назад, и он был с ней не так близок, как мама со своей. Мама плачет, а мне плакать нельзя, я не должна пускать к себе атаки. Два дня без слез продержалась, но сейчас уже не могу. Сдаюсь и тихонько плачу, закрывшись в своей спальне. Но даже здесь мне не побыть одной, потому что у меня, наверное, в сотый раз за лень, трезвонит телефон.

Я не хочу отвечать, но понимаю, что люди хотят высказать искренние соболезнования, потому, даже не смотря на номер, снимаю трубку и слышу голос, заставляющий сердце забиться сильнее. Это он. Паша. Звонит узнать, как у меня дела. Голос у него странный, словно подвыпивший, но это не важно. Важно, что он почувствовал, как сильно я