Рунпи дрогнула. Народ принялся перешёптываться. Я тоже не удержалась от вздоха: родная мать должна судить самых дорогих ей зверов?!

– Хорошо, – вдруг выдохнула она. – Раз Итн хочет проверить меня, да будет так.

Она отложила оружие мужа и медленно, изящно вышла вперёд, слегка покачивая хвостом. В её крадущихся движениях не было видно и тени страха, но что-то внутри подсказывало мне, что это лишь искусная маска.

Наконец оказавшись между мужем и сыном, Рунпи огляделась. Вздохнула. И махнула рукой, отскакивая в сторону.

Фараон и его наследник сорвались с места в один миг. Когти их сцепились в яркой, звонкой, невероятной битве. Имхотеп повторял движения Аменхотепа, тот в свою очередь ловко уворачивался. Казалось, они двигались в отработанном танце, где воины и не должны друг друга ранить – лишь изобразить, что хотят ранить. Однако в глазах их отражалось нечто иное. Смешение чувств, которое я вряд ли смогу понять.

Поворот, удар, снова поворот. Один рванул на другого, другой увернулся и ударил сзади, срывая амулет солнца с шеи. Аменхотеп, потерявший амулет, стал двигаться лишь быстрее и свободнее, но Имхотеп явно знал что-то, недоступное нам, чужеземцам.

В те мгновения отец начал поджимать сына. Имхотеп извивался, но с трудом. Ещё немного – и его загонят в угол. Огонь совсем рядом…

Но Имхотеп вовремя извернулся, надевая на отца свой тяжёлый амулет, и выскочил. Амулет потянул Аменхотепа вперёд, и он упал было прямо в лапы огня… Однако тот внезапно расступился перед ним. Аменхотеп позорно упал в пепел. Его роскошная золотая грива покрылась тёмной золой.

Имхотеп взглянул на нас. Я обернулась. Феникс кивнул новому другу, держа в руке своё пламенное сердце.

На долгие мгновения повисла давящая тишина. Я сжала края рубашки, предвкушая, чем же всё закончится. Наконец вперёд вышла Рунпи.

– Мой фараон и мой муж, Аменхотеп… – Она вздохнула. – Готов ли ты признать победу своего сына и наследника, Имхотепа?

Аменхотеп обернулся. Помедлил. Стёр золу с лица. Все задержали дыхание.

– Так и быть, – наконец поднялся он. – Ты перехитрил меня, сын. Ты и впрямь достоин похвалы.

Народ стал переглядываться. Я схватилась за рукав Феникса. Он же подставил свою руку, но я не успела смутиться.

– И достоин своих земель. Я признаю тебя, вождь Миситу-Минене.

Имхотеп замер, открыв рот и распахнув глаза. Вокруг него будто загорелся волшебный свет.

– Спасибо, отец, – тихо сказал Имхотеп.

И улыбнулся. Пожар постепенно стал стихать, и единственным светом в темноте стал свет улыбки вождя и будущего фараона.

– Как только я стану фараоном, Та-Ааи наконец-то объединится, – раскинул руки Имхотеп. – Да будет мир!

И народ возликовал. Даже войско уважительно закивало, когда Аменхотеп махнул им рукой.

Пока никто не знал, что будет дальше. Но никто и не задумывался об этом. Та-Ааи удалось предотвратить войну. И на тот момент это было самое главное.

* * *

Утром следующего же дня мы выдвинулись в далёкий путь. К нам присоединились послы Миситу-Минене: выбранные народом Обезьяны и Крокодилы, что представят свою Родину в Нехенском дворце и принесут благую весть. Ими стали загадочные шаманки и Бузиба, бывший, как поговаривали, самым открытым и дружелюбным Обезьяном на всём Та-Ааи.

А бывшего вождя, Большого Чеки, и след простыл. Наверное, испугался за свою жизнь и навсегда покинул своё племя. И хорошо: пускай он струсит и изгонит себя сам, нежели жители Миситу-Минене станут устраивать ему позорное шествие. Мы же, позабыв о нём, пойдём вперёд, в новое завтра, за Имхотепом – первым фараоном-вождём.

Огромные барханы, словно песочные волны, высились над нами, как замершие в безумной стихии моря. Как в воде, мы тонули в их песке и задыхались, но не от нехватки воздуха в груди, а от изнурительной жары. Феникс с Захарией явно сносили подобные испытания лучше, чем мы с Гили.

Но добрый дух не давал завянуть нам, холодолюбивым жительницам снежного Берского Царства. Мы с головой погрузились в таинства шаманок: гадали с ними, наблюдали за их чудесами, поражались мастерству. Особенно я, ведь я видела, как летают в небесах светлые нити, созданные заморскими колдуньями. Гили же научилась танцевать с ними. Наконец-то приоткрылась её душа, зацокали её вольные копытца.

И когда вдалеке показался город, мы не поверили своим глазам. Величественные треугольные изваяния одно за одним разрезали небесное полотно, красуясь светлым камнем и позолоченными кончиками. Резные высокие ворота, охраняемые двумя статуями фараонов-Львов, поражали размером: через них могли пройти десятки зверолюдей!

Дальше мы двинулись по белой чистой дороге вдоль каменных столбов, будто уходящих в чертоги Матушки-Природы. Феникс назвал их замысловато – колоннами. А угловатое изваяние, изрисованное изображениями боёв и побед – стелой.

Где-то же под нами копошились обычные жители. Словно муравейник в огромном белокаменном городе. Череда домов-коробов уходила далеко-далеко, к сверкающей голубизне моря.

Что же там, за морем?.. Мне только предстоит узнать.

* * *

После того как нас приодели в местные наряды, усыпанные камнями и сделанные из воздушных белых тканей, мы вышли к народу. Выступ исходил прямо из огромного дворца фараона и выходил на площадь, куда собрались все от мала до велика.

Время не щадило Та-Ааи. Жители выглядели заработавшимися, исхудавшими, больными. Если на моей Родине зверолюди казались лишь хмурыми и недовольными, то здесь – изнурёнными. Им не хватало напутственного слова фараона.

Но тот доверил его своему сыну, Имхотепу. Наконец пролилась доброта. Наконец жители Нехена получат еду и воду, наконец Та-Ааи расцветёт, как никогда раньше не цвёл. Теперь, когда все земли объединятся под рукой Имхотепа, они возродятся из пепла.

Не нужно было острого звериного зрения, чтобы увидеть, как прямились спины зверолюдей. Как загорались их глаза. Как становились громче их голоса. Под конец они и вовсе ликовали. Тогда-то Имхотеп и закончил свою речь – громким Львиным рыком и могучим словом:

– Мы – Та-Ааи! Мы – Богатая земля! Вернём же своё имя!

* * *

В конце концов празднество перенеслось за стены дворца. Поговаривают, что впервые фараон пустил к себе простой люд. Привезённая из Миситу-Минене еда, диковинная местная музыка и горячие шаманские напитки подбадривали и даже пьянили простой народ.

Опустилась пламенная Итн-солнце и возвысилась холодная Чантиран-луна, когда зажглись первые огни. Пляшущие зверолюди резво подбрасывали горящие факелы и глотали их, тогда как зверолюдки плясали в разноцветных шелках и прятались в странно пахнущем дыму.

Фараон Аменхотеп и его гордый сын-вождь Имхотеп восседали на престолах, наблюдая за безудержным празднеством. Мы же находились неподалёку: у нас был свой укромный уголок со столом и сочными яствами. Моё лицо всё покрылось соком! Кто бы мог подумать, что есть фрукты – это такое неземное удовольствие?!