Поэтому она смотрела на его руки, большие и мускулистые, настолько непохожие на ее, тонкие и изящные.

Роберта положила ладонь на его плечо, погладила могучие мышцы, провела пальцами по груди.

И неожиданно кое-что заметила. Он дрожит под ее прикосновениями. Возможно…

Она снова попробовала ласкать его плечи. Пальцы задели подмышку, коснулись соска. И он снова вздрогнул, пусть и едва заметно. Тогда она встала на колени и дотронулась до него уже обеими руками. Положила ладони на грудь, повела их ниже, к животу. Это было… приятно. Ощущение мощных мышц, трепещущих от ее прикосновения, было приятным. Как и тихий звук, вырвавшийся из горла Деймона. Но Роберта по-прежнему не смотрела ему в лицо. Потому что была слишком занята, обводя пальцем его сосок и прислушиваясь к частому, хриплому дыханию. Теперь она улыбалась. Так вот что имела в виду Селина! А ведь она упоминала, что Роберта должна получать удовольствие от тела любовника, заставляя его реагировать на прикосновения.

Его живот был каменно твердым, но не плоским, а покрытым буграми мышц. Роберта еще не видела ничего подобного. Насколько она могла судить, у отца не было брюшка, и выглядел он совсем неплохо для человека, близко подошедшего к гибельному порогу пятидесятилетия. Но она и подумать не могла, что животы мужчин могут настолько отличаться от женских.

Роберта даже попыталась разглядеть свой живот, но халат был по-прежнему туго подпоясан. Там, в гостиной, Деймон целовал ее груди. Может, Селина считала, что и Роберта должна ответить ему тем же?

Наконец, все еще лаская его живот, она подняла глаза. Лицо Деймона было напряженным и как-то странно потемневшим. А во взгляде горел свирепый голод, от которого ее кровь запела. Да, это и есть наслаждение!

И неожиданно она точно поняла, что делать. Нужно свести его с ума от желания.

Она не знала, что улыбка, коснувшаяся ее губ, заставила Деймона снова застонать… и эта улыбка светилась дремотной радостью женщины, только сейчас отдавшейся своей собственной чувственной натуре.

Роберта наклонила голову, и блестящие волосы упали на ее плечо и пощекотали его соски. Деймон не шевельнул руками, только бедра инстинктивно приподнялись. Роберта от растерянности замерла. Но тут же опомнилась, подняла темно-рыжий локон и провела им по соску.

– Роберта, – прошептал он, снова приподнимая бедра.

– Что? – нежно спросила она.

– Если ты сядешь на меня…

Но она была слишком занята экспериментами с его сосками, поэтому все слова замерли на губах Деймона. И все же она услышала, что он сказал.

– Ты этого хочешь?

– Очень.

– Но ты не набросишься на меня… или что-то в этом роде? Потому что…

Она чувствовала себя глупой, повторяя это, но иначе никак не получалось.

– Я не хочу снова вымазаться в этой странной слизи. Прости, пожалуйста.

Деймон покачал головой:

– Я не сделаю ничего такого, о чем ты меня не попросишь.

Довольно кивнув, она подняла полы халата и оседлала его. На этот раз Деймон громко застонал, и Роберта насторожилась. Оказалось, что теперь она ощущала его мускулы другой частью тела, отчего кровь бросилась в лицо. Ей стало жарко, невыносимо жарко, словно она сейчас растает.

Когда перед этим он целовал ее груди – какое потрясение сейчас вспоминать об этом, и все же одна эта мысль посылала в бедра заряд огнедышащей лавы, – то не просто касался ее языком, а сосал, как сосет малыш материнскую грудь Идея немного странная, но все же…

Она опустила голову.

Он извивался под ее губами. Стонал, и каждый звук пробуждал новую волну лавы, заливавшей ее тело. Поэтому она сосала все сильнее, а он продолжал метаться. Что имело крайне необычное воздействие на местечко между ее ногами.

– Роберта, – охнул он, – умоляю, попроси меня коснуться тебя!

– Ни за что! – выпалила она, выпрямляясь.

Его глаза горели лихорадочным желанием. Но где-то в глубине пряталась улыбка.

– Я не смогу утихомириться, если ты будешь продолжать в том же духе, – выдавил он.

– Хорошо, – послушно согласилась она, снова проводя пальцем по его соску, только чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

Он выгнулся всем телом, что привело его напряженную плоть в соприкосновение…

Роберта ахнула и схватила его за плечи.

– Только не это! – вскричала она.

– Нет? – разочарованно переспросил он. Глаза стали грустными.

– Нет!

– Иногда я ничего не могу с собой поделать, – с трогательной нежностью признался он. – Каждое твое прикосновение, Роберта, сводит меня с ума.

До чего же приятно это слышать! Поэтому Роберта снова поцеловала Деймона, и очередной стон вырвался из его горла. Он снова стал извиваться под ней. Это тоже было упоительно. Хотя, конечно, не в той степени, как расписывала Селина.

– Можно мне коснуться тебя? – выдохнул он.

– Нет!

Зато она хотела и могла прикасаться к нему… даже… даже к запретной плоти.

Поэтому она отползла ниже, стараясь не дотрагиваться до него, и уселась на его ноги.

Деймон немедленно приподнялся, опираясь на локти и наблюдая за ней. Эта часть его тела была на ощупь гладкой, как бархат, горячей и отвечала на каждое прикосновение.

– Разве у тебя нет над ним власти? – с любопытством спросила она.

– Обычно есть, – промычал он. – Но не в таких ситуациях. Это исключение.

– Какое именно? Послушай, стоит мне прикоснуться к тебе, как он шевелится!

Она сжала его набухшую плоть. Он упал на спину, и из горла снова вырвался хриплый звук.

Интересно, что будет, если она… нет-нет, конечно, она не позволит себе такого. Это просто неприлично… если не считать, что Селина что-то… что-то такое рассказывала.

В то время она посчитала это отвратительным, но, глядя на застывшее лицо Деймона, слыша его частое тяжелое дыхание. Роберта подумала, что ей доставит огромное удовольствие окончательно свести его с ума. А может, и потерять контроль над собой.

Сначала она попыталась коснуться языком гладкой, горячей головки. Совсем как все тело Деймона, такая же упругая… Подумать только, она лизнула его плоть!

Он издал нечто очень похожее на крик боли. Роберта испуганно вскинулась:

– Я что-то не так сделала? Мне не следовало…

– О Боже, пожалуйста, не останавливайся!

У него был чистый, чуть сладковатый вкус.

– Думаю, ты изобретала это всю ночь напролет, чтобы довести меня до крайности!.. – охнул он.