— Этот, между прочим, большой раритет. Было когда-то давно на территории восточного континента такое государство — Урил — Даман, маленькое государство воинов и аскетов. Их оружие славилось прочностью, легкостью и долговечностью. Ну и изяществом… — вернув меч обратно, он вытащил хорошо знакомую, родную риалларскую саблю. — Эту, что ли, взять? Почти как у Джера, только легче…

Он бы еще долго перебирал мечи и сабли, но взгляд непроизвольно остановился на темно-синем, почти черном лезвии с зазубринами на острие, похожими на зубы кауга, с тускло светящейся во мраке костяной рукоятью и витой гардой. Тэйн узнал его сразу же, и пальцы сами потянулись навстречу рукояти, обхватили ее, почувствовав особое тепло и приятно щекочущие ладонь мурашки… Ощущение было родным, радостным, словно он встретил старого, навсегда потерянного друга. Он повернулся к Линаре, молчаливо ожидавшей его в нише на каменной скамейке, показал ей меч и спросил:

— Хочешь посмотреть?

Но она отрицательно покачала головой. Зацепив меч за пояс, Тэйн направился к выходу.

В эту ночь он снова увидел сон, из тех, что так часто посещали его в Ахтане и Майре, и которые пропали после путешествия через Каньон. Он видел Остров, тамошних учителей, Кимра и других жрецов, соучеников и тех, кто успел за долгое время, проведенное на Острове, стать друзьями… Учебные классы и гимнастические залы. Галереи хэльдов и огромные Окна, в которых жрецы воспроизводили все, что требовалось для объяснения того или иного явления. Сияющие пузыри и слоистые пленки, соединяющие разные уровни шаров и полусфер в одно сложное, беспорядочное целое… А проснувшись утром, он ощутил обиду и горечь от того, что его насильно лишили этих воспоминаний, и что только рукоять меча способна снова вернуть ему часть его жизни.

(Сезон Холода. Риаллар, Нейский залив.)

Мутный сон, полный нелепых и малопонятных образов, резко оборвался, когда Лейт обнаружила себя на полу, с матрасом на голове. Тут же съехав по наклонной плоскости на другой конец каюты, она попыталась подняться на ноги, запуталась в одеяле и снова упала. Так же резко пол под ногами выровнялся, и, благополучно поднявшись на ноги, она вернула постель на место. Угораздило же ее как-то перевалиться через бортик… Снаружи до нее долетели неразборчивые крики, разбавленные забористой руганью. Судно снова накренилось, уже не так сильно, и опять очень быстро выровнялось. Крики и ругань продолжались.

Лейт выглянула в крохотный иллюминатор. Темное стекло было покрыто обильными каплями-пупырышками. Жевра в каюте не оказалось. Слава Койе… С утра, уже после отхода, он был игрив и всеми правдами и неправдами пытался утащить ее в каюту, но она упорно оставалась на палубе, с жадностью глядя, как удаляется берег, уменьшаются дома, неотвратимо сливаясь в тусклую серую полосу. Истошно кричащие чайки провожали судно, слышалось в их голосах что-то отчаянно тоскливое. Вскоре берега исчезли совсем, налетел ветер, матросы спешно ставили паруса, и они оба почувствовали качку. Жевр ушел в каюту, где, упав на койку пластом, так и лежал до вечера, проклиная всех подряд и постанывая, она же осталась на палубе, несмотря на ледяной ветер и волны, время от времени перехлестывающие через борт. В каюту она спускалась только погреться да перекусить. Жевра тошнило от одного вида еды, но она сама, помня советы старшего брата, силой заставляла себя жевать, согревалась и вновь выбиралась на палубу.

Что-то там случилось, подумала она встревожено. Хотя… плыть осталось всего ничего, после рассвета они должны были войти в гавань Дарнейта. Уже вечером, после восхода Ночного солнца, вдалеке ей привиделась тонкая полоска суши. Мастер дороги, который вместе с гостем тоже большую часть времени проводили на палубе, сказал ей, что Пролив, собственно, они уже пересекли и оставшуюся часть пути судно будет идти вдоль берегов Нейского залива, в бухту, где и расположен риалларский порт Дарнейт. Ей немедленно захотелось выйти на палубу, чтобы увидеть берег, но тьма в иллюминаторе убедила, что спешить нет смысла. Все равно до восхода дневного солнца она ничего не увидит.

Крики повторились. Судно резко бросило с борта на борт, Лейт почувствовала, как мощно плеснула в борт волна. Почудилось, будто мимо, совсем близко, движется еще один корабль. Она буквально услышала хруст сталкивающихся и ломающихся весел. Не выдержав, она накинула шубку и выскользнула из каюты на палубу.

Чужак с черными парусами, хорошо различимый в бледных лучах садящегося ночного и встающего дневного солнц, был уже позади судна и, как ей показалось, уходил в сторону для разворота. Судно полным ходом шло на веслах, стремительно двигаясь вдоль близких берегов, поросших высокими хвойными кнеями. Слабый ветер уравнивал силы, гребцы изо всей мочи налегали на весла.

Жуть пробрала ее до костей. Было что-то зловещее в суете на палубе, в молчаливом и плавном развороте чужака, в черном парусе, в тревожной суете корабельной команды, в перешептывании и переглядывании редких утренних свидетелей — пассажиров.

Жевр нашелся недалеко от капитанского мостика. Там же она увидела мастера дороги и гостя.

— Что случилось? — спросила она жалобно, даже не пытаясь скрыть свой откровенный страх.

— Похоже на пиратское судно, — ответил Ас-Варден. — Выскочил неожиданно прямо по борту, его заметили уже совсем рядом. Хвала Илбару, рулевой успел, едва увернулись…

— Ты уверен? — она оглянулась на оставшийся позади корабль, который, впрочем, уже почти завершил поворот. — А вдруг это просто… торговец?

— В порту болтали о хильдских пиратах, — сквозь зубы прошипел Жевр. — Четыре корабля потонули.

— Судно не хильдское, — раздался уверенный голос гостя. — Только парус черный. Маскируются.

Жевр скрипнул зубами и собрался было высказаться, но его перебил мастер дороги, пристально следивший за чужаком.

— Идет не по-хильдски. Шумно, неуклюже. Хоть и подошли незаметно, от настоящего боевого драккара мы бы не увернулись.

— На борту- колдун, — резюмировал гость. — Поэтому и подошли. Заморочил, пузырь Утопленника… Только вот как? Не знаю я в арсенале илларов подобных штучек.

— А может, ты плохо знаешь илларов? — зло огрызнулся Жевр.

— Не думаю, — отрезал гость. И решительно поднялся на капитанский мостик.

— Сворачивайте к берегу на веслах, — велел он требовательно и жестко, когда капитан судна попытался возмутиться присутствием постороннего. — Быстро уходите в отрыв, поворачивайте корпус и спускайте шлюпки с той стороны. Груз бросаем, спасаем людей. На шлюпках дойдем до берега. Там деревни, эти туда точно не полезут. Вызовем дружину и боевые галеры Риаллара.

— По какому праву вы распоряжаетесь на моем корабле? — яростно огрызнулся капитан, и, хотя и был на голову ниже гостя, уверенно положил руку на рукоять клинка. Терпеть чужую наглость он не собирался. — Вернитесь в каюту и ведите себя…

— Тихо, — закончил гость, то ли в завершение фразы, то ли в ответ, стянул с руки перчатку и сунул капитану кулак. Лейт, наблюдавшая за неожиданной сценой с изумлением, скорее догадалась, чем увидела, что тот предъявил перстень с печаткой. Капитан долго глядел на перстень, потом на гостя. После паузы он убрал руку с оружия и явно с усилием выдавил: