– Вы никогда с ним не беседовали?

– Нет.

– И ничего о нем не известно?

– Нет.

Майрон написал на листочке свой телефон.

– Если его увидите, позвоните мне. Получите награду в тысячу долларов.

Гектор повертел в руках бумажку.

– Это ваш рабочий телефон? В «АТ и Т»?

– Нет, домашний.

– Понятно, – пробормотал Гектор. – Как только вы ушли, я позвонил в «АТ и Т». Они заявили, что не существует ни такого устройства, как Зет-511, ни сотрудника Берни Уорли.

Хозяин был спокоен – никакого возмущения или злорадства. Он просто ждал и смотрел на Майрона.

– Я солгал, – признался Майрон. – Мне очень жаль.

– Как вас зовут на самом деле? – спросил Гектор.

– Майрон Болитар.

Он протянул ему визитную карточку. Хозяин бегло взглянул на нее.

– Вы спортивный агент?

– Да.

– Какое отношение спортивный агент может иметь к Салли?

– Это долгая история.

– Вам не следовало меня обманывать.

– Знаю, – кивнул Майрон. – Дело очень важное, иначе я бы так не поступил.

Гектор убрал карточку в карман рубашки.

– Меня ждут посетители.

Он развернулся и ушел. Майрон хотел что-то объяснить ему вдогонку, но понял, что это бесполезно.

Уиндзор ждал его снаружи.

– Ну?

– Коул Уайтман – бродяга по имени Норман Лавенстайн.

Локвуд подозвал такси. Водитель в тюрбане притормозил у тротуара. Они сели. Майрон сказал, куда ехать. Шофер кивнул; его тюрбан махнул по потолку машины. В колонках играл ситар, который резал уши, как лезвие ножа. Жуткая музыка. По сравнению с ней Бенни и Его Волшебный Ситар звучали как Ицхак Перлман. Правда, «Янни» все равно играли хуже.

– Коул сильно изменился, – добавил Майрон. – Он сделал пластическую операцию, отрастил волосы и перекрасил их в черный цвет.

Они остановились на перекрестке. Сбоку подлетел «понтиак-трансам», одна из тех навороченных моделей, которые всюду носятся как сумасшедшие, сотрясая землю ревущей музыкой. Такси буквально завибрировало от мощи децибел. Зажегся зеленый. Автомобиль рванул вперед.

– Я подумал о том, как маскировалась Лиз Горман, – продолжил Майрон. – Она взяла свои особые приметы и переделала их наоборот. Коул был воспитанным, чистеньким мальчиком из богатой семьи. Выверни эти качества наизнанку – и получишь грязного и неопрятного нищего.

– Нищего еврея, – поправил Уиндзор.

– Верно. Когда Димонте сообщил, что профессор Бауман водит дружбу с бездомными, в голове у меня что-то замкнуло.

Шофер в тюрбане провозгласил:

– Шоссе!

– Что?

– Какое шоссе? Генри-Хадсон или Бродвей?

– Генри-Хадсон, – ответил Уиндзор. Он посмотрел на Майрона: – Продолжай.

– По-моему, случилось вот что. Коул Уайтман заподозрил, что с Лиз Горман что-то неладно. Может, она с ним не встретилась или не позвонила в условленное время. Не важно. Проблема в том, что он не мог проверить это сам. Уайтман не дурак, иначе его уже давно бы поймали. Он знал, что, если полиция нашла ее, она устроит ему ловушку, – как и случилось на самом деле.

– Поэтому, – вставил Уиндзор, – он решил послать тебя.

Майрон кивнул.

– Уайтман болтался вокруг закусочной, надеясь что-нибудь выяснить про Салли. Услышав мой разговор с Гектором, он решил, что это хороший шанс. Наплел мне всякие небылицы насчет того, как познакомился с ней из-за телефона. Уверял, будто они любовники. Все это звучало странно, но я не стал расспрашивать. Потом Коул отвел меня на место. Как только я вошел внутрь, он спрятался и стал ждать, что произойдет дальше. Он видел, как приехали копы. Вероятно, он даже следил за тем, как выносили тело, – с безопасного расстояния, конечно. Так он убедился в том, о чем подозревал с самого начала: Лиз Горман мертва.

– Ты полагаешь, профессор Бауман с ним встречается под видом посещения бездомных?

– Да.

– Значит, теперь наша задача – найти Коула Уайтмана?

– Верно.

– Среди вонючих бродяг, в какой-нибудь Богом забытой норе?

– Вот именно.

Уиндзор поморщился:

– Проклятие!

– Можно попробовать устроить ему ловушку, – предложил Майрон. – Но боюсь, это займет много времени.

– Ловушку?

– Наверное, это он звонил мне по телефону прошлой ночью, – объяснил Болитар. – Если Лиз Горман собиралась заняться вымогательством, Уайтман наверняка в этом участвовал.

– Но почему ты? – спросил приятель. – Ведь он копал под Грега Даунинга, зачем ему шантажировать тебя?

Майрона волновал тот же вопрос.

– Не знаю, – вздохнул он. – Например, Уайтман узнал меня в закусочной. Решил, будто я близкий Грегу человек. Если ему не удалось достать Грега, то почему бы не достать меня?

У Майрона зазвонил телефон. Он нажал кнопку и буркнул «алло».

– Привет, Старки.

Это был Димонте.

– Я Хатч, – напомнил Болитар. – А ты Старки.

– Какая разница! – отрезал детектив. – Ты не хочешь притащить свою задницу в наш участок?

– У тебя что-нибудь есть?

– Да, если фотографию убийцы, выходящего из квартиры Лиз Горман, можно назвать «чем-нибудь».

Майрон чуть не выронил телефон.

– Ты серьезно?

– Ага. Знаешь, что самое забавное?

– Что?

– Это женщина.

– В общем, расклад такой, – произнес Димонте. Они пробирались сквозь толпу сновавших по участку копов, понятых, свидетелей и всевозможной публики. Уиндзор остался ждать снаружи. Он не любил полицейских, и они платили ему взаимностью. Локвуд предпочитал держать дистанцию. – У нас есть частичное изображение преступника на видеопленке. Проблема в том, что этого не хватает для идентификации. Я надеюсь, может, ты ее узнаешь.

– Что за пленка?

– На Бродвее между Сто первой и Сто одиннадцатой улицами с восточной стороны квартала есть оптовый склад. – Он шел на шаг впереди Болитара и двигался очень быстро. Иногда он оглядывался, проверяя, успевает ли Майрон. – Там хранят бытовую технику. Сам понимаешь, рабочие тащат все подряд, словно это записано у них в контракте. Поэтому начальство везде расставило камеры слежения. На каждом углу. – Не сбавляя шага, Димонте обернулся к Майрону и блеснул улыбкой, на сей раз без зубочистки. – Добрый старый Большой Брат. Представь, время от времени кто-то записывает преступление, вместо того чтобы снимать банду копов, избивающих прохожих.