В глазах собеседника отразилось пламя костра, хотя Заред была готова побожиться, что огня поблизости нет.

– Морт, что ты тут делаешь? – раздался недовольный голос Филиппа Лероя.

Заред и ее беловолосый собеседник обернулись. Позади них стоял заместитель коменданта, плохо скрывающий раздражение.

– Умный не спрашивает, умный сам постигает суть, – дерзко ответил узник.

– Захотел в карцер?

– Не спеши судить, и не ошибешься, – равнодушно процедил Морт.

– Учить вздумал? – вскипел Лерой. – Брэд, Колин, – окрикнул он ближайших к нему стражников, – отведите Морта в карцер. И подстригите же его, наконец!

Стражники растерянно переминались с ноги на ногу. Морт безразлично пожал плечами и зашагал в сторону крепостных казематов. Конвоиры, словно очнувшись, побрели следом.

Заред облегченно вздохнула – красноглазый узник вызывал дрожь. Поблагодарив заместителя коменданта, девушка снова взглянула на арену, где шел очередной поединок. Теперь тела противников защищали короткие кожаные куртки из шкуры глотыря. Правила предоставляли свободный выбор оружия и защитной амуниции. Поэтому воины, уверенные в своем мастерстве, нередко игнорировали тяжелую металлическую экипировку.

Поединок Керка с Лансом напомнил Заред танец: воины чередовали глубокие уклоны с молниеносными выпадами, легко отскакивали в сторону и, к удивлению зрителей, успешно блокировали атаки друг друга. Их клинки взлетали вверх и, описывая круг, сталкивались в жарком противостоянии. И каждый раз, когда лезвия мечей испытывали друг друга на прочность, звучал чистый хрустальный звон. Даже непосвященному было понятно, что поединок между Керком и Лансом – настоящее искусство.

– На кого поставили? – прозвучал знакомый вопрос, на это раз уже из уст Филиппа Лероя.

Отправив Морта в карцер, начальник стражи вовсе не собирался уходить. Он занял место рядом с девушкой и теперь пристально ее разглядывал.

– Ни на кого, – отмахнулась она и тут же перевела разговор: – А кем был светловолосый до того, как попал сюда?

– Морт? – удивленно переспросил Лерой. – Служил у одного герцога, арестованного за чрезмерную тягу к молоденьким девочкам и мальчикам.

Польщенный удивлением, начальник стражи охотно посвятил Заред в подробности:

– После того как в одной деревне бесследно исчезли пятеро детей – всего за каких-то три недели – родители забили тревогу и попросили помощи короля. Людям Конрада удалось выйти на след зарвавшегося вассала, а также собрать достаточно доказательств его вины. Герцога сначала пытали, потом казнили, а его сподвижников приговорили к пожизненной каторге. Морт сумел доказать свою якобы непричастность к порочному увлечению хозяина, но уже то, что он знал про творящиеся бесчинства и не предпринял ничего, чтобы их пресечь, уготовило ему «тепленькое» местечко в Таниевой Долине.

Насильников и им подобных типов в тюрьмах не любят, и наша каторга не исключение. Их или делают «девками», – Лерой, словно извиняясь, приложил правую руку к груди и чуть склонил голову, – или давят во время сна, иногда заваливают в штольнях камнями, а потом списывают смерть на несчастный случай. Поди разберись, несчастный это случай или убийство?!

Заред, внимательно слушая рассказ начальника стражи, вспоминавшего все новые и новые подробности, обратила внимание, что постепенно собеседник перешел на какой-то особенный, вероятно тюремный, жаргон. Сейчас в этом человеке не осталось ни капли лоска, так удивившего ее при первой встрече. Перед ней стоял озлобленный, заматеревший вояка, всей душой ненавидевший службу.

– Морт из северян? – поинтересовалась Заред.

Филипп Лерой почесал затылок и неуверенно произнес:

– Возможно, я и сам так думал поначалу. Но дело в том, что он не только светловолосый, как большинство жителей северных провинций, он полностью белый. Присылали к нам таких два или три раза, – вспомнил Лерой. – Зимой постоянно болеют, летом кожа лоскутами от солнца сходит, дальше собственного носа не видят. Полгода тут – и к праотцам, что один, что другой, даже года не протянули. А этому все нипочем. Не человек, а таний. – Филипп Лерой поднял правую руку и сжал кулак, демонстрируя тем самым несгибаемость узника. – Уже сама статья обрекала Морта на быструю смерть. Только на этот раз тюремные законы дали сбой, – усмехнулся Лерой криво. – Когда бывшим главарям не удалось сломить альбиноса морально, они попытались его убить.

Вместе с ним в шахту спустились девять человек – самых отъявленных головорезов, один крепче другого. А вернулся оттуда Морт один, весь в крови, с поломанными ребрами и сверкающим как у демона взглядом. Порода, говорит, осела. Мы проверили – и точно, осела, пришлось закрыть шахту. Вот только не пойму я, чего это ей оседать-то?! Балки новые, опоры два месяца назад меняли. Короче, темное дело.

После того случая Морта никто в лагере не трогал, даже охрана побаиваться стала. Сколько раз я приказывал его остричь – переминаются с ноги на ногу, всякие причины выдумывают, лишь бы не брать в руки ножницы. Ничего не помогает: ни уговоры, ни наказания. Хоть самому становись цирюльником! А уж когда прислали последнюю партию заключенных, тут вообще все пошло наперекосяк. Ричард Сандерсон, его ближайший приятель Ральф и Морт спелись так, будто всю жизнь знали друг друга. Эта троица быстро стала самой влиятельной среди каторжан, даже мне иногда кажется, что настоящий хозяин тут не я, а они, – развел Филипп руками.

Вздох всеобщего разочарования, разбавленный редкими возгласами восторга, пронесся над толпой. Пока Заред слушала рассказ, поединок между Лансом и Керком закончился. Фаворит Таниевой Долины – Керк сидел на песке, его меч валялся рядом. По сконфуженному виду любимца публики можно было без труда догадаться, что исход поединка оказался для него полной неожиданностью.

Ланс поднял щербатый клинок и протянул его поверженному сопернику. Керк забрал оружие и, буркнув слова благодарности, покинул арену. Звук рожка известил об окончании первого тура.

– Похоже, мы пропустили кое-что занимательное, – подметил Лерой, однако никакого сожаления в его голосе Заред не заметила. – По правде говоря, для меня самое интересное начнется чуть позже, – хитро подмигнул он девушке, – когда наши герои сойдутся в рукопашной.

Как только прозвучал сигнал, открывающий второй тур, оголенные по пояс бойцы вновь вышли на арену. Четверо искуснейших воинов продолжали свой спор: Боб, Роган, Фредерик и Ланс. Никто не ожидал, что сойдет с дистанции опытный Керк, что верзила Джек уступит Рогану, сам выход в полуфинал гостей стал для гарнизона полной неожиданностью. Публика, заинтригованная происходящим, настороженно притихла. Но эта многообещающая тишина продержалась лишь несколько мгновений, ее смел, втоптал в грязь, разметал в клочья возглас ликования, стоило победителям поднять руки в приветствии.

Боб-лесоруб на полголовы превосходил Рогана в росте, да и весил не меньше, но внушающий уважение мускулистый торс гостя не позволял зрителям делать скоропалительных выводов. Зрителям, но только не Заред! Девушка безуспешно пыталась вспомнить хотя бы одного человека, оказавшего ее другу достойный отпор. Боб напал первым: размашистым ударом правой руки он попытался сбить Рогана с ног. Роган отклонился назад, и волосатый кулак пролетел всего в дюйме от его носа. Боб-лесоруб был могучим воином, но гора мускулов делала его недостаточно быстрым. Ныряя под огромные, как крылья мельницы, руки соперника, Роган легко избегал сокрушительных, если бы они оказались точными, ударов. Боб, видя, что выбранная тактика не приносит результатов, пошел на сближение. Обхватив соперника руками, он попытался оторвать Рогана от земли. С таким же успехом можно было пробовать вытащить из почвы многолетнюю ель. Освободив руки, Роган схватил Боба за пояс и, подставив бедро, отшвырнул в сторону.