замолчала и пожала плечами. – Это были просто неофициальные разговоры, я ничего официально не предлагала.

Сильвия не сводила с меня холодного взгляда.

– Сара, ты не хуже моего знаешь, что “неофициальный разговор” – это то же самое, что встреча. Тебе не пришло в голову, что об этих встречах нужно сперва сказать мне?

Попытавшись ответить, я с удивлением почувствовала в горле какой-то комок.

– Ну, я тоже в этой компании работаю.

– Да, но не ты ей руководишь. Не ты главная.

– Вот только… ты меня оставила за главную на съемках, – напомнила ей я. – И я – глава отдела развития и не хуже других в компании знаю, что у нас есть.

– Но ты не можешь решать направо-налево, как тебе заблагорассудится, особенно когда представляешь компанию перед потенциальными партнерами.

Какой-то парадокс получился, и это задело меня до глубины души. Пять лет эта компания без меня шагу не ступит – но встречу мне устроить при этом нельзя, хоть я и всеми съемками руковожу? И все-таки я не сумела сказать этого Сильвии, которая почти не показывалась на площадке.

– Послушай, – сказала я вместо этого. – Хьюго сказал, что я могу сходить на эти встречи.

– Хьюго какую херню захочет, такую пусть и говорит, – огрызнулась Сильвия. – Но не он создал эту продюсерскую компанию с нуля.

Зато он сейчас за нее платит, подумала я.

Я с трудом смолчала, не показала злости. Несказанные слова застряли у меня в горле.

Сильвия покачала головой.

– Не знаю, что на тебя нашло, Сара. Может, это Лос-Анджелес так действует. Может… все эти новообретенные полномочия. Но, ты знаешь, как-то ты изменилась, Сара. И я не уверена, что в лучшую сторону.

– Я не вполне тебя понимаю, Сильвия, – сказала я. Я действительно не понимала. – Да, люди меняются. Но я все это время работала на компанию не покладая рук. Мне кажется, я могу ее представлять.

– Это не дает тебе права проводить встречи у меня за спиной.

У меня мелькнула мысль – неужто неприступная, властительная Сильвия в своем доме в Верхнем Ист-Сайде опасается меня, среднего ребенка китайских иммигрантов? Неужто у нее душа не на месте, когда она не на съемках, неужто она нуждается в каком-то ободрении? Я могла ободрить ее – а могла сказать то, что хотела сказать.

– Я… прошу прощения, – пробормотала я.

– Я просто разочарована, вот и все. Мне очень нужно иметь возможность на тебя рассчитывать, пока я в Нью-Йорке.

Но чего она хотела: чтобы я тут в Лос-Анджелесе никаких встреч не проводила? Чтобы я радостно работала под ее началом до конца своей карьеры?

Я ничего не сказала. Какая-то гордость не позволила мне снова просить прощения.

Сильвия взглянула на свой “блэкберри”.

– Ах, да, – добавила она как будто невзначай. – Ты говорила, что твоя сестра через несколько недель рожает.

Я навострила уши – и вдруг забеспокоилась.

– Мне не кажется, что будет правильно вычитать из бюджета фильма. – Сильвия рассеянно стучала по телефону. – Так что за билет тебе придется самой заплатить. Но если все до тех пор будет идти своим чередом… Разумеется, почему бы тебе не слетать на выходные в Нью-Йорк. На день-другой. Сестра-то в порядке?

Я кивнула – с благодарностью и в то же время с раздражением из-за того, что чувствую благодарность.

– Да, ну то есть она в ужасе. Это ее первый ребенок, но…

– Черт, мне на самолет пора, – оборвала меня встревоженная Сильвия. – Водитель здесь, в аэропорт меня отвезет?

Голос у нее был отчетливо недовольный.

– Я, м-м… Я сейчас позвоню, – сказала я, ища телефон водителя. Я злилась на себя за то, что всегда исполняю ее приказы.

Глава 33

До окончания съемок Сильвия прилетала в Лос-Анджелес раз в две недели. Но после каждого ее краткого визита производство выстаивало, легко переносило ее отсутствие. Это оправдывало меня в моих глазах, говорило о том, что настоящий продюсер – это я, а не она. Но также меня задевало то, что Сильвия с Хьюго по-прежнему относятся ко мне как к нижестоящей. Правда, времени размышлять об этом у меня не было. Часы тянулись на площадке и летели в офисе; мы вертелись как могли, чтобы не терять времени, денег, чтобы не терять рассудка.

Производство фильма – это самостоятельный процесс, сообщество членов съемочной группы, которое цветет несколько месяцев или недель, а потом сходит на нет. В это время на площадке начинаются тесные дружбы и напряженные соперничества, на встречах, в гримерках, на афтерпати тлеют тайные романы и приватные обиды.

В конце съемочной недели мы – подобно многим из тех, кто работает на работах понормальнее, – закончив дела, собирались и выпивали. Рабочее же выпивание по будням происходило в лобби-баре “Шато Мармон”, где жили Хьюго с Зандером. Там Хьюго особенно нравилось разыгрывать из себя хозяина, делая вид, будто всех угощает выпивкой (хотя на самом деле счета частично оплачивались из нашего бюджета).

Познакомив Кортни с Хьюго, я заметила, что они стали практически не разлей вода. Она часто оказывалась с ним рядом, кивала, время от времени делала пометки в фиолетовом “филофаксе”. Блестящие волосы убраны в задорный хвостик, на плече дизайнерская сумка – мне в жизни не иметь такого ухоженного, такого натурально-голливудского вида.

Я не могла не испытывать приступов сожаления, видя, как они секретничают, как игриво смеются, как Хьюго время от времени бормочет ей на ухо какие-то слова. Быть правой рукой такого влиятельного человека… прошляпила я, получается, эту возможность? Но все-таки я понимала, что роскошной она видится только снаружи. Сама работа заключалась в том, чтобы исполнять каждое его пожелание: собирать его документы, составлять его расписание, возможно, заказывать у его дилера наркотики.

Но я все же утешалась своей крепнущей дружбой с Холли, которая была звездой нашего фильма – как на площадке, так и за ее пределами. Когда мы выпивали по пятничным вечерам, я ревновала к членам съемочной группы, глядевшим на нее с обожанием, следившим за каждым ее движением, – едва ли не так же, как нынешние фанаты у заграждений всякий раз, когда она появляется на красной ковровой дорожке.

У нас с Холли и Клайвом образовался набор шуток для внутреннего употребления о разных личностях со съемочной площадки. Карлос со щенячьими глазами, микрофонный оператор, явно был от нее без ума, а бригадир осветителей Ральф всем нам казался каким-то стремным.

– Он так на тебя пялится, и все молча… – сказал Клайв и поежился. – Бригадирам осветителей веры нет.

Мы в голос рассмеялись, чему, несомненно, поспособствовали многочисленные