тг: Кортни Дженнингс взяли на должность личной помощницы Хьюго Норта на время съемок “Яростной”. Может, это поможет?

(Пауза.)

сц: Так, погодите… Какой-то образ возникает… Если это вы о ней спрашиваете, молодая девушка, лет двадцати с чем-то. Хорошенькая, очень собранная? Если это она, то да, я раз-другой ее видела.

тг: Ничего конкретного вы о ней не помните?

сц: Нет. Нет, наверное. Я все-таки не очень много времени на съемках в Лос-Анджелесе провела… Почему вы о ней спрашиваете?

тг: Возможно ли, что между ней и Хьюго что-то было? Слышали ли вы о чем-нибудь в этом роде?

сц: (Смеется.) Возможно ли? Разумеется, возможно. Хьюго – и молодая привлекательная женщина? Это не просто возможно, это весьма вероятно.

тг: Что весьма вероятно?

сц: Что он с ней переспал.

тг: Ну, в свете недавних обвинений, звучавших в связи с киноиндустрией… Как вы думаете, могло ли это быть не сексуальным контактом по обоюдному согласию, а чем-то другим?

сц: Вы имеете в виду, думаю ли я, что имело место какое-то насилие? В отношении этой Кортни Дженнингс?

тг: Да, кто-то назвал бы это насилием.

сц: Ну, очень надеюсь, что нет. Послушайте, Том, я эту бедную девушку почти не помню…

тг: Но какие-то подозрения у вас были?

сц: Как я уже сказала, я ее едва припоминаю. (Пауза.) Но были ли у меня подозрения, что в интрижках Хьюго не все было по обоюдному согласию? Я… (Пауза.) Честно вам скажу, я об этом особенно не задумывалась. Вот настолько притупляется чувствительность ко всему положению вещей. Богатый, влиятельный зрелый мужчина. Хорошенькая девушка, которая хочет работать в киноиндустрии, может быть, сняться в фильме. Старо как мир. И за мной, когда я была помоложе, похотливые мужики увивались, обещали всякое, если я всего лишь… “с ними поразвлекаюсь”. Это все в порядке вещей. Ты это терпишь, потому что приходится. Если сил хватает, учишься стоять за себя, взрослеешь. А как станешь постарше, можно уже на этот счет не беспокоиться, потому что всегда есть девушки моложе, привлекательнее, податливее.

тг: Значит, вы никогда не чувствовали, что несете какую-то ответственность… не испытывали нужды в том, чтобы защитить этих молодых женщин от Хьюго?

сц: Честно? Тогда я думала, что слишком занята. (Пауза.) Я понимаю, звучит ужасно, но если ты хороший продюсер, то занят ты постоянно. Некогда пестовать юных девиц, нет времени глядеть по сторонам и убеждаться, что все общение ведется в рамках дозволенного. А инвестор… это инвестор. Средство достижения цели.

тг: Значит, вам никогда не хотелось расспросить Хьюго о его интересе к молодым женщинам?

сц: Все-таки не я придумала постельные пробы, Том. И новых форм разврата я для Хьюго не открыла. Он пятьдесят с чем-то лет на свете жил и дела делал в очень денежных кругах, где, я уверена, у него был полный доступ к хорошеньким девушкам. Такое не только в киноиндустрии происходит – и уж точно не съемки одного фильма всему виной.

тг: Но как вы думаете, случалось ли что-то в этом роде во время производства “Яростной”?

сц: Ну, очевидно, что вы так думаете, – иначе не спрашивали бы. (Вздыхает.) Мне хочется думать, что ничего не случалось. Но всевидящего ока у меня нет. Я знала, что было много тусовок, на которых я не присутствовала. После афтерпати всегда бывает еще афтерпати, да? Не могу же я, отдельно взятый продюсер – одна женщина – нести ответственность за поведение каждого, кто работает над фильмом, как на площадке, так и за ее пределами. Если эти люди приходят вовремя, выполняют свою работу, делают фильм – то других забот у меня быть и не должно. (Пауза.) А если человек, который практически все это дело финансирует, не может вести себя прилично, то как, скажите на милость, мне его контролировать? Это как карточный домик из целой колоды, построенный на очень зыбкой почве. (Пауза.) Так что, как мне представляется, я ничего – по сути – с поведением Хьюго поделать не могла.

тг: Был ли какой-нибудь способ привлечь Хьюго к ответу за действия, совершенные им в отношении квалифицированных работниц, занятых на производстве фильма?

сц: (Фыркает.) А можно ли называть их квалифицированными работницами? Двадцатитрехлетнюю вчерашнюю выпускницу киношколы, которая хочет упоминания в титрах? Двадцатилетнюю начинающую модель, которой случилось знать нужных людей? Это не квалифицированные работницы, это просто… сырье.

тг: Сырье?

сц: Да, может, это и грубо. Но слово, наверное, самое точное. Сырье.

Глава 34

Как-то в четверг, поздним вечером, я в десять часов заперла офис и забралась в свою взятую напрокат машину. Мимо меня тек обычный вечерний лос-анджелесский поток машин, и после судорожного натиска нескончаемых рабочих проблем я блаженствовала в темноте и тишине. “Блэкберри” я засунула в сумку, с глаз долой.

Сразу домой мне ехать не хотелось, хоть я и понимала, что нужно поспать. Холли совершенно точно была уже в постели: как правило, по съемочным дням ее будильник звонил в половине пятого, и в основном я видела ее на площадке или в гримерке.

В животе у меня заурчало, и я поняла, что не ела по-человечески со второй половины дня, когда перехватила кусок приготовленной на дровах пиццы с рокфором и чоризо, которую кто-то преступно принес в офис. (Углеводы в Лос-Анджелесе? Вот это настоящий грех.) Я повернула ключ в зажигании и вырулила на бульвар Калвер, сказав себе, что просто покатаюсь по нему наудачу, пока не найду какой-нибудь еще не закрывшейся едальни.

Я проехала мимо унылой такерии. Проехала мимо бургерной в ретростиле пятидесятых годов, обрамленной ярко-розовым неоном.

А потом я увидела, что передо мной маячит зажатая между другими вывесками на торговом центре желто-красная неоновая вывеска с надписью в типичном псевдовосточном стиле: “Китайский ресторан «Нефритовая гора»”.

В названиях китайско-американских ресторанов для меня есть уютная привычность – и они всегда слегка меня забавляют, потому что как бы пытаются создать некий дзеноподобный природный образ даже в лихорадочной суматохе американских городов. Недолго думая, я свернула на парковку торгового центра; она пустовала, заняты были одно-два места возле здания.

Ресторан был скромненький. Посетителей таким поздним вечером не было. Один из светильников на потолке неуверенно мигал, под ними стояли восемь столиков и привычного вида стулья – простой стальной каркас и красные сиденья из кожзаменителя. На стене висели кричаще-яркие техниколорные изображения Великой китайской стены и гор Хуаншань в рамках. На стойке сидел золотой Кот удачи, махавший своей механической