— Ты должен нам помочь. Ты единственный, кто…

— Послушай-ка сюда. — Он подошел ближе и направил на нее указательный палец. — Марысю забрала Элиминация. А так случилось потому, что ты меня втянула в это ваше… Дело. Началось все с автомобильной аварии, которую вы подстроили, а потом было только хуже. За несколько дней из нормального ребенка вы сделали…

Он промолчал, покачал головой и отвернулся к аппарату с бутылками воды.

— Моего отца убили, — сказала она и добавила чуть тише: — Я как раз с похорон.

По лицу девушки потекли слезы.

— Мне жаль, мне очень жаль, что это случилось… — Она смотрела ему в глаза. — Но именно это мы и хотим остановить. В Кольце Варшава каждый год Элиминация забирает больше пятнадцати тысяч человек. А мы даже не знаем, как это работает. Не знаем, где находятся сервера g.A.I.a. и кто их обслуживает. Это вне всякого контроля, понимаешь? Нам неизвестно точное число элиминированных. Только предположительные оценки.

Харпад посмотрел на одну из камер на стене. Насколько он понимал алгоритм действия g.A.I.a., такие слова гарантировали рост ПО.

— Хочешь знать, как это работает? — Он купил пол-литровую бутылку воды и два батончика. — Пойдем со мной.

Он пошел к лифту, придержал двери, а девушка — все еще не доверяя — вошла за ним. Они съехали на парковку. Он пошел вперед, к месту, где оставил Жепецкого.

Его там не было.

Он огляделся, проверил за машинами. Слишком темно, чтобы что-то увидеть.

Юдита зажгла фонарик, села на колени и посветила под машинами. Пучок света выловил из тени подошвы ботинок. Она обошла желтый фургон и присела возле сидящего у стены Жепецкого. Проверила пульс на запястье и повернулась к Харпаду.

— Это ты мне хотел показать?

— Что с ним?.. — спросил неуверенно нюхач.

— Мертв.

Харпад отошел на шаг.

— Десять минут назад он был еще жив! Я разговаривал с ним. Он попросил воды. И что теперь? Мы уже ничего не узнаем…

Юдита встала и вытерла руки о штаны. Она думала. Снова посветила на тело.

— Это не тюремная форма, — сказала она.

— Он не сбежал из тюрьмы! Он сбежал из Элиминации!

Она вытащила коммуникатор, приблизила к трупу и включила идентификационную программу. Коммуникатор запищал, сообщая об ошибке. Она попробовала еще раз. С тем же результатом.

— Нельзя считать ID. — Она покачала головой. — Такого не может быть.

— Проверь в картотеке. Это Марьян Жепецкий, элиминирован больше двух недель назад. Я знал его. Владел киоском здесь в холле.

Юдита ввела данные, прочла рапорт и вопросительно посмотрела на Харпада.

— Никто никогда не возвращался из Элиминации, — сказала она. — Я не знаю такого случая.

Харпад показал на тело.

— Уже знаешь.

* * *

Снова Воля. Снова Барьер. Он въехал между горами мусора высотой больше десяти метров. Минимальная разница температур в разных частях Кольца создавала разницу давления, а соответственно и ветер. Он появлялся чаще всего в начале ночи. Это не был ураган, хотя случалось так, что дуло на самом деле сильно. Порой этот эффект называли сквозняком. Но этого было достаточно, чтобы частично сортировать мусор. Легкие пластиковые упаковки он пригонял к десятиэтажным развалинам, которые опирались на Барьер. Каждую ночь там появлялись искатели денег. Их находили тут так много, что действительно было выгодно перебирать горы мусора по ночам и подвергаться опасности нападения себе подобных.

Перед развалинами возвышались горы мокрого картона и пластиковых бутылок, а с другой стороны яра — части машин, старые холодильники и абсолютно неидентифицируемый металлолом. Только ближе к границе космоса все снова перемешивалось. Ни одни погодные симуляции не могли предвидеть, приведет ли строительство новых небоскребов на Мокотове к сбору легкого мусора в конкретном квартале Белян. Случалось и так, что эксклюзивный район терял свое очарование, а следовательно, и цену за квадратный метр, когда каждый день нужно было начинать со сбора мусора в саду.

Харпад остановился, когда ехать дальше было невозможно. Никого не было вокруг, сюда не приходили даже искатели денег. Трудно сказать, что произошло раньше — жители покинули этот район или его занял мусор. Очевидно, происходило это параллельно друг другу. Юдита вышла вместе с Харпадом. Она глубоко вдохнула — несмотря на близость мусора, здесь не воняло. Обошла машину и коснулась крышки багажника. Та не двинулась. Открыло ее только прикосновение Харпада. В середине лежали забытые механиками рукавицы, два пластиковых пакета и коробочка от суши месячной давности.

И Марьян Жепецкий.

— Напомни, ты работаешь в полиции?

— Бери со стороны головы.

Продавец, хоть и был худым, весил немало. Труп, замотанный в ковер, вынесет любой. Но вот транспортировка тела без ковра превращалась в борьбу с вредностью мертвых частей тела. Сразу после того как труп вынули из багажника, несмотря на усилия Харпада, он упал на землю. Этому сопутствовал удивительно неприятный звук, с каким воздух вышел из легких. Казалось, что мертвый жалуется на свою судьбу почти звериным шипением. Захват под руками приводил к поднятию этих самых рук, захват под шеей приводил к наклону головы. Даже захват за комбинезон привел к тому, что оторвались пуговицы. Тело, вместо того чтобы затвердеть, сгибалось в любом месте, как резиновый манекен. Мертвый продавец защищался эффективнее, чем сделал бы это при жизни.

В конце концов Харпад схватил одну ногу и вместе с Юдитой потянул тело к подножью свалки и дальше, между банок краски, старых шин и поломанных стульев. Его оставалось только закопать, но им нужно было немного передохнуть.

— Ты в этом разбираешься, — сказал Харпад. — От чего он умер?

— Я не медик. — Юдита старалась не смотреть на труп. — Но он выглядит истощенным.

— То есть если бы ты не заговорила меня в холле…

— Процесс начался задолго до того, как ты его нашел. Что бы ты ему ни принес, он бы и так не выжил. Возможно, на несколько часов ранее, в больнице, его можно было бы спасти. Капельницы с глюкозой, витамины, адреналин. Не знаю.

Харпад разбросал мусор ногой. Скрыть тело было не так уж сложно.

— Почему здесь? — спросил он.

— Тут мы никогда не искали.

— Мы?

— Полиция. Я проверила статистику. Здесь мы не нашли ни одного трупа за последние тридцать лет.

— А почему именно тридцать?

— Данные старше подлежат удалению. Экономия места.

Приближалось выключение Несолнца. Его ничего не предвещало, кроме неизменного времени его наступления. Несолнце всегда стояло в зените. Оно всегда гасло ровно тридцать минут, а через одиннадцать с половиной часов всегда зажигалось — те же тридцать минут.