радости, последовал за ним. Не сделав и пары шагов, Мо Жань развернулся и, ткнув пальцем в грудь Жун Цзю, прошептал:

— Жун Цзю, если ты соврал мне, клянусь, что рассею твою душу до того, как ты переродишься.

Грациозно ступая следом за Мо Жанем, Жун Цзю одарил его кокетливым взглядом:

— Пока вы не нарушите обещание, я свое тоже сдержу. Не обижайте меня, и я буду честен с вами. Господин Мо, разве вы не знаете, что я за человек? Вы же мой давний любимый клиент.

— …

В прежней жизни Мо Жань искренне наслаждался сладким голосом и приторными речами этого человека, а сейчас его буквально тошнило от него. Однако выбора у него не было, и оставалось только смотреть, как довольный Жун Цзю плавной походкой приблизился к Чу Ваньнину и встал рядом с ним. И все-таки, сколько бы он не размышлял на эту тему, все равно не мог понять…

В прошлом он ослеп?

Сун Цютун, Жун Цзю… эти продажные людишки[117.1], как мог он так высоко ценить и любить их?

Если бы Мо Жань мог сейчас предстать перед собой из прошлой жизни, то точно размозжил Тасянь-Цзюню его бестолковую голову, чтобы посмотреть, вода там, или мозги. Чем он вообще тогда думал?

К счастью, Жун Цзю не сказал слишком много, а Чу Ваньнин во всем, что касалось чувств, был неопытен и чист, как лист бумаги. Жун Цзю был мастером заговаривать зубы, поэтому очень быстро уладил возникшее недоразумение. Чу Ваньнин перестал хмуриться и постепенно расслабился. Более того, про себя он подумал, что с самого начала неправильно понял значение слов о «старой дружбе», потому что у него самого слишком грязные мысли. Так что, хотя ему удалось сохранить невозмутимое выражение лица, в душе он чувствовал себя довольно неловко.

Присоединившийся к ним Жун Цзю неплохо ориентировался в княжеской резиденции, поэтому предложил:

— Хотя эта дорога безлюдна, укрыться здесь негде. Если хотите в безопасности искать прореху в барьере, тогда идите со мной, я отведу вас в подходящее место.

Упомянутое им «подходящее место» оказалось амбаром для хранения ткани, ниток и прочей фурнитуры для пошива призрачной одежды. Тюки с белой тканью громоздились до самого потолка, и среди них в самом деле было довольно легко затаиться.

Как только трое беглецов нашли укромное место, Чу Ваньнин приступил к осмотру барьера. Как лекарь пытается нащупать пульс пациента, так и он, приложив пальцы к стене, пытался почувствовать структуру этого барьера, накрывшего всю резиденцию Четвертого Призрачного Князя.

Однако прошло много времени, а он так и не смог ничего обнаружить. Кроме того, душа самого Чу Ваньнина с каждой попыткой становилась все слабее. Мо Жань накрыл его руку своей ладонью и убрал от стены:

— Отдохните немного.

Из-за своего бессилия Чу Ваньнин разозлился еще больше. Раздраженно уставившись на свою ладонь, он обиженно сказал:

— Почему именно в этой душе так мало духовных сил?

— Может, получится передать вам мои?

— Бесполезно, – Чу Ваньнин бросил взгляд на сидящего неподалеку Жун Цзю и, понизив голос, добавил, — ты живой человек, а я призрак, энергии инь и ян несовместимы.

Отдохнув немного, Чу Ваньнин снова принялся за дело. Если бы духовная сила всех его трех душ все еще была при нем, то просто подключившись к мощному потоку магии Четвертого Призрачного Князя, он быстро обнаружил бы уязвимое место барьера. Но теперь его духовной энергии хватило лишь на то, чтобы нырнуть в бурные воды чужой магии и плыть по ее течению подобно упавшему в море листу.

Прошло уже около двух часов, и Жун Цзю начал волноваться.

Он подбежал и вцепился в руку Мо Жаня:

— В конце концов, сможем мы выбраться или нет?

— Перестань суетиться, просто сядь и жди.

— Я умираю от волнения! Дайте мне слово, что я смогу выйти отсюда!

— От твоего волнения никакого прока. Просто жди.

— Разве ваш Учитель не должен быть очень могущественным? Он уже так долго что-то там делает, а ничего не происходит.

— Его три разумные души еще не объединились, а той, что застряла здесь, не хватает духовной силы. Ты можешь подождать?

Услышав это, Жун Цзю расстроился, но, похлопав ресницами, все же вернулся на прежнее место, устроившись на тюке с льняной тканью.

Спустя еще два часа Жун Цзю снова подошел к Чу Ваньнину:

— Господин даос, может, есть другой способ?

Стоящий с закрытыми глазами Чу Ваньнин, не отрывая пальцев от стены, ответил:

— Нет.

— Тогда, возможно, есть способ восстановить вашу духовную энергию?

Чу Ваньнин после небольшой заминки спросил:

— Вы обладаете духовными силами?

— Нет, — Жун Цзю растерялся, — а почему вы спрашиваете?

— Если бы можно было передать мне духовную энергию, я бы смог ее использовать.

Жун Цзю обрадовался:

— Оказывается все так просто? В таком случае пусть господин Мо…

Чу Ваньнин тут же перебил его:

— Он бесполезен.

Конечно, Жун Цзю не знал, что Мо Жань не был призраком, и от этого известия его улыбка мгновенно увяла:

— А почему?

— У него не те свойства.

Мо Жань знал, что Чу Ваньнин не умеет лгать, а раскрывать Жун Цзю эту тайну в его планы точно не входило, поэтому он сразу вмешался:

— Пожалуйста, выйди наружу и посторожи. Если увидишь, что кто-то идет, тут же сообщи нам.

Жун Цзю рассерженно взглянул на него, но, как ни крути, они были как три кузнечика в одной лодке, и ему оставалось только отправиться к воротам склада. Затаив обиду, он неохотно прислонился к косяку двери и принялся чистить ногти на руке, время от времени поднимая свои туманные персиковые глаза, чтобы оценить ситуацию снаружи.

Мо Жань, глянув на него один раз, устроился рядом с Чу Ваньнином.

После некоторых колебаний он все же решил, что не хочет больше обманывать его, поэтому сказал:

— Учитель, думаю… я должен признаться кое в чем.

— Ты совершил проступок?

— Да, так и есть. Помните, в том году вы отправили меня на площадь Шаньэ для публичного наказания, потому что я нарушил правила… – Мо Жань запнулся, стесняясь вслух обсуждать собственное целомудрие[117.2]. Стыдливость, в самом деле, весьма непостижимая вещь. Не имеет значения, что человек на первый взгляд выглядит развратным и непробиваемым, как Великая Китайская стена[117.3], ведь в одночасье он может превратиться