Я коснулась пояса, но там уже давно не было рапиры, только с десяток пузырьков с компонентами да средство для чистки серебра, непонятно зачем привезенное из дома.

Черный клинок мертвого наемника лежал в пяти шагах от меня, и я даже представила, как хватаю его, как… Представлять всегда легче, чем действовать, потому что на деле стоит мне коснуться чирийского железа, как руку обожжет болью, и вряд ли я смогу терпеть ее достаточно долго, чтобы воспользоваться оружием.

Лихорадочные размышления были прерваны самым бесцеремонным образом, кто-то схватил меня за волосы и потянул вверх, заставляя подняться на непослушные ноги, заставляя цепляться за штаны, камзол, рубашку… Я, наконец, встала и посмотрела в светлые глаза.

– Женщина должна уметь молчать, – тихо попенял затворник и оттолкнул меня к одной из колонн, – особенно пока мужчины решают важные вопросы.

– Это не вопросы, – нашла в себе силы возразить я. – Это представление. – Я зажмурилась, потому что противник Кристофера вскользь задел рыцаря лезвием по бедру, ткань штанов стала быстро пропитываться кровью. И все же я заставила себя упрямо продолжить: – Это спектакль, к тому же дурно поставленный.

– Так что же его не смотришь? – рявкнул государь прямо мне в ухо.

Я открыла глаза и тут же отвернулась, предпочитая смотреть куда угодно, только не во тьму Разлома, которая заполнила его глаза.

Кристофер все еще стоял на ногах, два лезвия скрестились, как два взгляда.

Мэрдок пытался оторвать рыжую от Гэли. Мистер Миэр что-то прокричал, отдавая приказ живому наемнику.

– Мама, – заплакала подруга. – Мамочка!

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Рыжая замерла, и ее глаза стали таким же зелеными, как у дочери.

Миг, который стал причиной всех дальнейших событий. Миг, за который произошло многое.

Мэрдок воспользовался заминкой и все-таки сумел отшвырнуть рыжую. Он сделал это рывком, не глядя, и демоница упала прямо под ноги Кристоферу и его противнику, которые сошлись в смертельном танце. Звякнула сталь, послышались ругательства. Но еще до того, как мой рыцарь вместе с одержимым упали на пол, Оуэн успел отдать приказ:

– Прочь! – произнес он голосом, которому невозможно не повиноваться.

И демон послушался. Жаль только, не тот. Рыжая вздрогнула, и из ее глаз брызнула тьма, она выплеснулась на мраморный пол, она льнула к нему, стелилась, как дым от фабричной трубы, стремясь к нарисованной на мраморе трещине. А спустя секунду тьма слилась с тьмой, и демон исчез.

Крис упал, на него сверху повалился одержимый, клинок демона был нацелен прямо в голову моему рыцарю, но удар неожиданно отбил Александр Миэр. Оуэн сбросил с себя «булочника».

– Я твой должник, парень, – прохрипел отец Гэли, глядя на упавшую на пол рыжеволосую и на плачущую дочь. Подруга смогла собрать свою магию, смогла оторвать руки от пола и теперь дула на красную кожу ладоней, словно камень ожег их. По мрамору разбегались светящиеся искры.

– Смотри, – потребовал князь, – вряд ли тебе когда-нибудь доведется увидеть подобное. Не хочешь поучаствовать в постановке? Может, выберешь того, кого мы возьмем следующим? – спросил государь, оттаскивая меня от колонны.

Сперва я увидела валяющуюся черную рапиру герцогини. Потом саму Дженнет, которая запрыгнула на спину похожему на писаря одержимому, закрывая ему глаза, а Альберт в это время вогнал свои пальцы-лезвия в живот демону. Без всякого, впрочем, толка.

– Нет, они не годятся, – по-своему истолковал мой взгляд затворник. – Может, твоего несостоявшегося жениха? Кстати, барон Астер знает, что ты не собираешься исполнять его волю и уже, если можно так сказать, расторгла помолвку?

– Вы не возьмете Хоторна, – прошептала я, когда государь подтащил меня к каменному трону.

– Почему? – спросил он без особого любопытства.

– Потому что, если бы вы могли, вы бы его давно вязли. Но вы не можете. А знаете почему? Потому что это Мэрдок скорее застрелится, чем совершит подлость и сделает себя уязвимым для вас. У него свои правила чести и они куда более строгие, чем у остальных. – Я споткнулась о безголового каменного волка и устояла, только схватившись за трон, в который сел затворник.

Аннабэль Криэ медленно отступала от Арирха.

– Заткнись, иначе я… – Князь поднял свой клинок.

– Вы ничего не сделаете, – перебила я, глядя на черное лезвие, – даже сейчас, – я бросила взгляд на Криса, который толкнул одержимого и тот полетел прямо на Гэли, которая склонилась над лежащей матерью, – вы осторожничаете. А ведь вы уже победили! Уже! – выкрикнула, когда он поднес кончик клинка к моему лицу. – Но демоны все равно бегут. – Я вспомнила валяющийся у стены факел. – Вы бежите, кто-то даже предпочитает вернуться в Разлом, а не… Интересно, чего вы боитесь?

Я замолчала, потому что затворник коснулся клинком моей щеки.

– Я много чего боюсь, девочка. Страх полезен, он помогает выжить.

Поверх его плеча я увидела стоящую сбоку от трона Цецилию. Степнячка была единственной, кто не принимал участия в стычке, демоны словно забыли про нее.

– Вы боитесь не закрытия Разлома, – едва слышно проговорила я. – Не только закрытия Разлома, а чего-то еще…

– А знаешь, я на тебе женюсь, – князь убрал лезвие от моего лица.

– Вы… вы все-таки просите моей руки? – дрожащим голосом спросила я. Дрожащим не от страха, а от смеха. Более неподходящих слов в данной ситуации придумать сложно.

– Чему ты удивляешься? – Он повернул голову и посмотрел на целительницу, и я поняла, что он знал, что она там стоит. – Министры давно уговаривают меня обзавестись наследником. Они уже даже согласны видеть княгиней чужестранку. Думаю, моему новому выбору они только обрадуются.

– Но я же…

– Ты уже замужем? – иронично уточнил он и вдруг рявкнул: – Заканчивайте балаган!

И в этот момент все изменилось. Во второй руке одержимого, что сражался с Кристофером, вдруг появился нож и не просто появился, а затанцевал, ластясь к рукам, как летний ветерок. Демон рывком поднялся, оттолкнув Гэли и, даже не обратив на подругу внимания, поднялся, словно танцор, исполняющий замысловатое па. Я ничего не успела сообразить, как лезвие клинка столкнулось с оружием Оуэна, а сам демон оказался у него за спиной и приставил нож к горлу моего рыцаря.

– Только посмей открыть рот, – прошептал похожий на булочника мужчина. – Не успеешь произнести и звука.

И снова магия против железа, что окажется быстрее, помнится, именно в такое положение когда-то поставил меня Альберт.

– Иногда мои ребята любят поиграть и зачастую переигрывают в угоду некоторой театральности, – словно извинился за своего подданного князь. – Но вернемся к вашему замужеству, о котором никто не знает. Как сказала наша уважаемая жрица, вы не приносили обетов в храме богинь. Да и потом, – он улыбнулся и посмотрел на Кристофера, – вдовам не запрещено вновь выходить замуж.