– Вы редкостный наглец, Гуров! – даже с некоторым восхищением произнес тот. – Для вас действительно не существует авторитетов, и вы способны влепить в лицо что угодно и кому угодно, даже понимая, что последствия для вас могут быть весьма тяжкими.

Лев на это развел руками, словно хотел сказать: «Что выросло, то выросло».

– И знаете, что меня примиряет с такой ситуацией? – спросил Александров и сам же ответил: – Что не я один с вами мучаюсь, причем гораздо реже остальных, которым приходится намного хуже. Но учтите, что память у меня хорошая, и эту вашу выходку я вам обязательно припомню.

– Олег Михайлович, я эту песню слышу столько, сколько служу, – устало проговорил Гуров. – Если бы все угрозы, что были высказаны в мой адрес, воплотили в жизнь, я бы давно существовал в виде мельчайших атомов, которые космический ветер гоняет по просторам Вселенной, причем каждый по отдельности. А я вот сижу перед вами, хоть и не совсем уже здоровый, но до сих пор живой. Я вас правильно понял, что мы продолжаем работать?

– Наглец! Ну, наглец! – помотал головой Александров.

– Значит, работаем, – кивнул Лев. – Тогда, Олег Михайлович, я попросил бы вас подождать со статьей, чтобы потом не оказаться в положении Болотиной.

– Обоснуйте! – сразу став серьезным, потребовал Александров.

– Я бы хотел сначала поговорить с Алексеем Юрьевичем, – объяснил Лев.

– Зачем? Я же вам объяснил, что Алексей здесь совершенно ни при чем.

– Не в этом дело. Просто я знаю, к кому обратился Болотин. Это вор в законе, и у него очень большие возможности. Во всяком случае, когда я занимался поисками убийцы дочери Болотина, он мне очень помог. Если он так уверенно и категорично заявил, что это Попов, то неспроста, у него были для этого веские основания. А после сегодняшней пресс-конференции, когда Ольга во всеуслышание обвинила Попова во всех смертных грехах, как бы беды не было. Вы уж поверьте мне на слово, что серьезные криминальные авторитеты – это реальная сила и с ней приходится считаться.

– Но у вас с ними налажены неплохие отношения, не так ли? Во всяком случае, два раза они вам здорово помогли.

– Ох, не слышит вас наше УСБ! – усмехнулся Гуров и уже серьезно объяснил: – Да, помогли. Но оба раза они сделали это потому, что их цели совпали с нашими. А сейчас этого нет. Более того, после истории с Лазаревым у меня с ними отношения натянутые. Вот я и хочу выяснить у Попова, откуда что взялось.

– Понимаю, но ничем помочь не могу. С Лешей никакой связи нет. Вот уже восемь месяцев, как он и Настя живут в тайге у какого-то знахаря по имени Костя. Раз в неделю к ним прилетает вертолет из Новоленска, привозит продукты и все необходимое, а вот сами они с Большой землей никак не связаны.

О китайце-знахаре по имени Костя Гуров не раз слышал, а вот видеть не приходилось. Но что там делают Поповы? Поняв его недоумение, Александров объяснил:

– Понимаете, Леша сильно сдал после того, как вышел на пенсию. Работа держала его в тонусе, он чувствовал себя нужным, а сидя дома, расслабился. Мы, конечно, частенько просили его о помощи, но ведь это все равно не то. И тут у него онкологию нашли. Врачи честно предупредили, что оперироваться, конечно, надо, но вот саму операцию он может не перенести – ну, откуда у него после всего, что он вынес, здоровью взяться? И он решил, что оперироваться не будет – сколько получится, столько и проживет. Вот тогда Степан и решил отвезти его к этому знахарю – последняя надежда. Настя не могла отпустить его одного и отправилась с ним. Я лично просил губернатора Романова, чтобы он был повнимательнее с ними, так что он сам к ним летает, а потом звонит мне и сообщает, как дела. Пока вроде бы неплохо, Леша посвежел, прибавил в весе, Настя тоже получше себя чувствует.

– Фотографий случайно нет? – как бы между прочим спросил Лев.

– Не верите, – укоризненно произнес Олег Михайлович и открыл в компьютере файл со снимками: – Смотрите сами. Те, что в начале, – самые последние.

Если он рассчитывал, что Гуров благородно откажется – ну, что вы, что вы! – то ошибся. Лев подошел к столу и стал смотреть фотографии, потому что если Поповы в Якутии, то появлялся шанс для маневра. И он увидел, что это действительно Поповы и действительно зимняя тайга, уж ее-то Лев знал, набегался по ней в свое время на лыжах. И дата на снимке стояла этого понедельника!

– Ну, что? Довольны? – спросил у него Александров.

– Очень! – выразительно ответил Лев. – У нас с вами появился джокер, который побьет козырного туза Коня! – И, видя недоумение Олега Михайловича, объяснил: – Это кличка «законника», о котором я говорил. Сейчас мы ему объясним, что он был очень сильно не прав, и все закрутится совсем в другую сторону! Только бы номер его телефона найти.

А вот это была проблема! Из-за разницы во времени сотрудники администрации колонии уже разъехались по домам, и там оставался один дежурный. То, что номер сотового Коня у него есть, можно было не сомневаться, но вот даст ли? И тут пугай не пугай, а толку не будет, потому что дослужить до пенсии и в Заполярье можно, но только живому. А вот если сделать что-то поперек воле Коня, то живым вряд ли останешься. И тогда Лев решил идти от противного.

– Олег Михайлович, мне нужен номер телефона дежурного по колонии под Нижним Тагилом… – Он назвал ее номер. – Будь я на службе, мигом нашел бы, но…

Александров открыл в своем компьютере какую-то программу и продиктовал Гурову номер. Ну, дальше было проще. Лев включил мобильник, который всегда отключал, входя в здание администрации президента, чтобы его не отвлекали от разговора, мельком заметив, что ему пришло SMS, и позвонил дежурному. Он представился и приказал немедленно отнести Жеребцову записку следующего содержания: «Срочно позвони. Дело касается Петровича. Гуров» – и номер своего сотового телефона.

– Не понимаю, зачем такие сложности, – недоуменно произнес Александров. – Можно было просто приказать привести этого заключенного к дежурному и все.

– Олег Михайлович, если вам интересно, я потом объясню особенности российской пенитенциарной системы, а пока просто скажу, что в «черной» зоне администрация служит для декорации, а фактическим начальником является «смотрящий», без одобрения или прямого приказа которого в колонии ничего не делается. Я мог дежурного чем угодно стращать, но он лучше уволился бы, чем приказал кому-то привести к нему самого Жеребцова – жизнь дороже.

– Но это же ни в какие рамки не лезет! – возмутился Александров.

– Как и вся наша жизнь, – развел руками Лев. – Я вас очень прошу ни в коем случае не вмешиваться в разговор и заранее прошу прощения за возможные нецензурные выражения.

– Думаете, я услышу что-то новое? – усмехнулся тот.

Они сидели, с нетерпением ожидая звонка, а его все не было. Наконец телефон зазвонил. Поставив на громкую связь, Лев включил его и тут же услышал голос Жеребцова, который издевательским тоном произнес:

– Че, Гуров? Как Петровича гнобить, так ты храбрец, а как расплачиваться, так зассал?