выражающий вежливое сочувствие и нежелание углубляться в политические споры. Мистер Грейнджер был явно не прочь сменить тему, однако Партленд вдруг подался вперед, поставив бокал на стол.

— Простите, что вмешиваюсь, мистер Фрэзер. — Он улыбнулся одними губами. — Позвольте спросить — разумеется, из чистого любопытства, — почему вы оставили службу в рядах армии Вашингтона?

Джейми так и подмывало сказать, что не позволит. Но желание побольше разузнать о Партленде вынудило его сдержаться.

— Мое назначение было вынужденной мерой, — спокойно ответил он. — Генерал Генри Тейлор скончался за несколько дней до битвы, и Вашингтону требовался опытный человек, который мог бы возглавить отряды ополченцев вместо покойного. Однако большинство солдат Тейлора записались в армию всего на три месяца, и срок их службы подошел к концу вскоре после Монмута. Необходимость в моих услугах попросту отпала.

— Вот как? — Партленд насмешливо смотрел на Джейми, будто прикидывая, стоит ли высказывать свои соображения. И он их таки высказал. А Джейми мысленно поставил галочку возле слова «бесцеремонный». Сразу после отметки напротив «скользкий, как змея». Оказывается, он уже давно вел в уме этот список. — Несомненно, Континентальная армия смогла бы найти дальнейшее применение человеку с вашим послужным списком. Насколько я знаю, сейчас они собирают солдат по всей Европе, независимо от опыта и репутации.

Джейми снова неопределенно хмыкнул, Грейнджер издал английскую версию того же междометия, но Партленд и ухом не повел.

— Люди болтают — уверен, это всего лишь грязные слухи… — он снисходительно махнул рукой, — будто вы самовольно покинули поле боя. И будто этот конфуз послужил причиной вашей отставки.

— На сей раз слухи оказались недалеки от правды, — ответил Джейми ровным тоном. — Моя жена получила серьезное ранение во время боя — она хирург и ухаживала за пострадавшими, — поэтому я решил подать в отставку, чтобы спасти ей жизнь.

Больше я тебе ни слова об этом не скажу, gobaire![72]

Грейнджер смущенно кашлянул и неодобрительно посмотрел на племянника. Взяв бокал, тот с невозмутимым видом откинулся на спинку стула, исподтишка косясь в сторону хозяина. Сквозь неотделанные стены из кухни доносились приглушенные удары молотка — теперь их ритм не поспевал за участившимся сердцебиением Джейми.

Чтобы замедлить пульс, он сделал глубокий вдох. Затем взвесил в руке бутылку: наполовину полная. Хватит, чтобы продержаться до ужина.

— Может, расскажете о торговле ромом? — спросил Джейми, вновь наполняя бокал Грейнджера. — Когда-то в Париже я торговал вином и отчасти крепкими спиртными напитками. Но это было двадцать пять лет назад — полагаю, с тех пор многое изменилось.

Атмосфера в кабинете разрядилась, стук молотка смолк. Беседа стала более дружеской и непринужденной. Крыша не текла. Джейми немного расслабился, потягивая вино. Нужно будет поговорить с Бобби и Роджером Маком о капитане Каннингеме. Завтра же.

* * *

Бобби Хиггинс появился на пороге сразу после полудня следующего дня. На нем были чистые штаны и рубашка, а также лучший жилет с кружевным шейным платком. Джейми насторожился. Подобная педантичность в выборе наряда говорила о том, что Бобби чем-то обеспокоен и надеется умилостивить богов тщательно уложенными волосами и накрахмаленной одеждой.

— Сэр, вы хотели со мной поговорить? Миссис Гудвин передала моей Эми просьбу вашей сестры, — выпалил он и тревожно кивнул. Затем уставился на Джейми, пытаясь догадаться, о чем пойдет речь.

— Заходи, Бобби. — Джейми отступил, жестом приглашая гостя войти. — Я лишь хотел спросить, что тебе известно о капитане Каннингеме. Вчера у нас останавливались двое его приятелей — гроза застигла их в лесу.

— А-а… — протянул Бобби с явным облегчением. — Плохие дяденьки.

— Кто?

— Так их малышка Мэнди окрестила. — Он выставил ладонь примерно на уровне ее роста. — Сказала, что это «плохие дяденьки», и требовала их пристрелить.

Джейми улыбнулся, нисколько не удивившись внучкиной прозорливости.

— Бобби, а сам-то ты что о них думаешь?

Бобби покачал головой.

— Я их не видел. Ребятишки играли возле теплицы, когда мимо прошли два чужака. Вернувшись домой, дети мне об этом рассказали. А я и говорю: интересно, мол, кто они такие? Тогда Жермен сказал, что они искали капитана Каннингема. Полагаю, те самые.

— Согласен. Бобби, выпьешь со мной по баночке эля?

Эль, сваренный Фанни и Брианной, был отвратительным. Однако крепости в нем хватало, так что мужчины безропотно его выпили, беседуя об арендаторах и различных хозяйственных делах.

— Бобби, я подумываю собрать ополчение, — невзначай бросил Джейми.

К его удивлению, собеседник одобрительно кивнул.

— Давно пора, сэр. Уж простите мою прямоту.

— Почему ты так считаешь? — насторожился Джейми.

— Пару дней назад заезжал Джосайя Бердсли и сказал, что видел в лесу между Риджем и Блоуинг-Роком группу людей. Вооруженных. Еще он уверял, что среди них был по меньшей мере один красномундирник. — Сделав большой глоток пива, Бобби вытер рот и добавил: — Я и раньше слышал о подобных отрядах, но они еще никогда не подступали так близко.

— Понятно, — тихо сказал Джейми.

Кто-нибудь придет. Так он сказал Брианне, выслушав историю о Робе Кэмероне. По спине пробежал неприятный холодок. Вряд ли вооруженные люди в лесу имеют какое-либо отношение к ублюдкам, которые пытались убить дочь в ее собственном доме и времени. Однако в нынешних условиях кто угодно может представлять угрозу.

— Значит, чем скорее, тем лучше. Бобби, можешь составить список? Мне нужно знать, какое оружие есть на руках у обитателей Риджа: от мушкета до косы. Даже кухонный нож сойдет.

* * *

Вышло так, что о капитане Каннингеме ему рассказала Рэйчел. Он собирался помочь Роджеру Маку и Ричарду Макниллу доделать крышу новой церкви и зашел к Йену, чтобы позвать его с собой. Вчетвером они закончили бы половину работы до захода солнца: хижина была небольшой.

Однако дома оказалась только Рэйчел. Она сбивала масло на веранде; листья осин отбрасывали на девушку легкие тени, похожие на стайки прозрачных бабочек.

— Йен ушел на охоту с одним из Бердсли, — с улыбкой сказала она, ни на миг не прерывая свое занятие. — Твоя сестра отправилась к Эгги Макэлрой и взяла Огги — скорее всего, в качестве примера ужасного ребенка. Чтобы младшая дочь Эгги не вздумала выскакивать замуж за первого встречного.

— Катрина?.. — спросил он, порывшись в памяти. — Ей ведь не больше четырнадцати?

— Тринадцать. Но, полагаю, девочка уже созрела. Долго ждать не станет. Один ветер в голове. — Рэйчел покачала головой и продолжила: — Хотя, мне кажется, похотливость и жажда перемен здесь ни при чем. Дело скорее в страхе — она ведь самая младшая. Вот и боится, что ей запретят выходить замуж, чтобы она ухаживала за родителями, когда те состарятся. Поэтому хочет поскорее сбежать, пока из них