Впоследствии Стил писал, что действительно ожидал воспроизвести результаты эксперимента Раушер, Шоу и Ки, приступая к своим исследованиям[248]. И правда, ученые редко приступают к работе, рассчитывая на провал! Эксперименты могут оказаться неудачными по целому ряду причин, даже если проверяемая ими теория верна. В данном случае идея о том, что произведения Моцарта повышают когнитивные способности человека, может оказаться верной. При этом любой эксперимент, созданный для ее проверки, может не поспособствовать этому из-за ошибок при подготовке и исполнении, которые не имеют отношения к справедливости теории. Но после неоднократных неудачных попыток обнаружить улучшения когнитивных способностей после прослушивания определенных композиций Стил сделал вывод, что никакого эффекта Моцарта не существует.

Отголоски работы СМИ

Исследования, проведенные Стоу, Стилом и другими учеными, остались в тени, тогда как публикации по мотивам первого эксперимента продолжали влиять на общественное мнение и даже государственную политику. Раушер, к примеру, выступала с речью перед комитетом Конгресса США. СМИ склонны усиливать значимость выводов, полученных в ходе первого исследования, и активно освещать его, но, как правило, игнорируют все последующие. В этой предвзятости нет ничего удивительного: все лавры достаются первооткрывателю, а не человеку, который решил взяться за ту же идею пару месяцев спустя или развивать изначальную теорию. Но даже в науке определить значимость исследования нельзя в моменте. Судить об этом будет история, а журналистика, как известно, ее черновик. Когда происходит объявление результатов нового исследования, журналисты и наблюдатели вряд ли скажут: «Не будем об этом писать, подождем, пока те же итоги подтвердятся еще хотя бы в двух лабораториях». Шансов на подобную сдержанность еще меньше, если речь идет о разрыве показателей IQ в 9 баллов после каких-то десяти минут. Быть первым в освещении такой новости – все равно что написать заглавную статью о громком уголовном деле, а заметки о том, что результаты эксперимента не подтвердились, отправляются на последние страницы, если вообще упоминаются. Их соседями становятся данные об оправдательных приговорах.

В случае с эффектом Моцарта история становилась все более фантастической. Несмотря на то что все исследования проводились с участием студентов, пошли слухи, будто музыка Моцарта так же благотворно влияет на умственные способности детей, младенцев и даже эмбрионов. Обозреватель одной из китайских газет писал: «Согласно западным исследованиям, если мать во время беременности слушает оперу „Cosi Fan Tutte“ или Большую мессу до минор, то вероятность того, что ребенок окажется выше по интеллектуальным способностям, чем его сверстники, возрастает»[249].

Социальные психологи Адриан Бангертер и Чип Хиз проанализировали массив новостей, посвященных первому исследованию Раушер и Шоу. Они сделали вывод, что в 1993-м (то есть в год публикации) результаты эксперимента активно тиражировались в прессе, но внимания им было уделено не больше, чем другим важным научным исследованиям, которые были опубликованы в Nature в тот же период времени. (Среди них были работы, посвященные шизофрении, орбите Плутона, раку кожи и даже количеству половых партнеров среди мужчин и женщин.) Но в последующие восемь лет статья об эффекте Моцарта стала в десять раз популярнее всех этих исследований. После первых сообщений о них интерес со стороны СМИ резко упал, а вот количество публикаций об эффекте Моцарта только росло[250].

В науке определить значимость исследования нельзя в моменте. Судить об этом будет история, а журналистика, как известно, ее черновик.

Это явление попало в поле зрения Криса в 1998 году, когда тот писал статью о концепции интеллекта. Восторженная реакция общества на эффект Моцарта отчасти объясняется тем, как этот концепт презентуется в медиа. Многие считают, что IQ-тесты – это излишне упрощенный, произвольный, неточный и даже расистский способ разобраться в том, как работает человеческое познание[251]. И что может быть прекраснее, чем развенчать их преувеличенную важность всего лишь десятью минутами прослушивания музыки? Реакция экспертов по когнитивным функциям на эффект Моцарта была неоднозначной. Крис обратил внимание на тот факт, что неудачных попыток повторить результаты Раушер и Шоу становилось все больше, а почти все выводы об успешности поступали как раз от этой команды ученых, но не от независимых исследователей. В науке, когда лишь одна или буквально несколько лабораторий могут выявить существование определенного явления, а другим это не удается (яркий пример – кейс с холодным термоядерным синтезом), ученые и скептики начинают сомневаться в его существовании. И что верно в случае с эффектом Моцарта – он реален, или это всего лишь миф?

Крис решил провести метаанализ, статистическую процедуру, при которой все исследования по одной теме объединяются в общую концепцию ради выявления наиболее точного ответа. Чтобы понять ценность метаанализа, можно провести аналогию с классической игрой по угадыванию количества конфет в банке (она уже упоминалась в третьей главе книги). Если большая группа людей захочет вывести максимально точную коллективную оценку, то лучший способ сделать это – каждому члену команды высказать свое предположение в частном порядке, а потом усреднить полученные показатели. Маловероятно, что точным окажется предположение отдельного индивида, но оно с равной вероятностью будет завышенным или заниженным. Значит, если вы рассчитаете среднее значение, излишне высокие оценки уравновесят те, что оказались слишком низкими, а конечная оценка фактического количества конфет будет в достаточной степени точной[252].

Тот же принцип используется и научной среде. Каждое отдельно взятое исследование может быть подвержено случайным отклонениям и ошибкам, что приводит к искажению результатов и, следовательно, неточностям при оценке явления (в случае с эффектом Моцарта – при попытке подсчитать, как сильно увеличится ваш IQ). Но при усреднении результатов сразу нескольких исследований эти рандомные неточности, которые приводят к завышенной или заниженной оценке, также чаще всего взаимоуничтожаются, и общая картина становится более объективной. Поскольку в основе метаанализа лежат выводы всех релевантных исследований, один запомнившийся или отдельно распиаренный результат (как в случае со статьей Раушер и Шоу) не окажет излишнего влияния.

Когда лишь одна или буквально несколько лабораторий могут выявить существование определенного явления, а другим это не удается (яркий пример – кейс с холодным термоядерным синтезом), ученые и скептики начинают сомневаться в его существовании.

Прочесав научные журналы в поисках экспериментов, аналогичных первоначальному, Крис обратил внимание на одну закономерность: все последующие исследования, кроме публикации Стила в Psychological Science, вышли в журналах, которые большая часть ученых не читает, а многие не знают об их существовании в принципе. Он написал авторам многих статей и запросил дополнительные данные, важные для оценки результатов. Всего в рецензируемых научных журналах обнаружилось шестнадцать экспериментов (включая оригинальный), посвященных эффекту Моцарта. Все