Римма Айдаровна со мной холодна. Мы не обсуждали произошедшее с Маратом, так что не знаю, что ей известно. Сказал ли жених семье правду? Если честно, не думаю. Тогда Римма Айдаровна выступила бы против нашего брака. Скорее всего будущая свекровь что-то подозревает, поэтому и улыбается мне сквозь зубы. Но я рада тому, что мать Марата ко мне охладела. Исчезло ее навязчивое внимание. Надеюсь, и после свадьбы его не будет.

Лимузин тормозит у загса. И хоть я пять лет морально готовилась к этому дню, а по позвоночнику ползет липкий страх.

«Может, сбежать?», посещает неожиданная мысль.

Оглядываюсь. Семейство Керимовых со своей многочисленной восточной родней уже здесь. Сотни бизнес-партнеров отца тоже. Некуда бежать. Да и побег будет означать реальный срок для Вити. Я никогда так с ним не поступлю. Лучшее, что я могу сделать для Смолова, — это освободить его и вернуть прежнюю беззаботную жизнь ничем необремененного автогонщика.

На деревянных ногах вхожу в дворец бракосочетаний. Отец сразу устремляется к Керимову-старшему. Он в кое-то веки в кругу своей семьи. Встречаюсь глазами с Маратом. Жених в чёрном смокинге и белоснежной рубашке, воротник которой украшает чёрная бабочка.

Марат приподнимает правый уголок губ. Наверное, хочет улыбнуться, а получается хищный оскал. Лицо, как новенькое. Ни единого синяка.

— Потрясно выглядишь, моя дорогая невеста, — Марат первый ко мне подходит.

—- И ты тоже хорошо выглядишь, мой любимый жених, — снова нацепляю на лицо улыбку.

— Как долго мы шли к этому дню!

— Пять лет, верно?

— Да, около того.

— Это ведь прекрасно, что наши отношения оказались сильнее расстояния. И я рада, что ты нашел в своем плотном графике время для того, чтобы посетить нашу свадьбу.

Интересно, он слышит в моем голосе сарказм? Наверняка.

— О да, любимая, — склоняется к моему уху и опаляет его жарким дыханием: — Я намерен использовать каждую секунду рядом с тобой, моя дорогая невеста.

От того, каким зловещим шепотом Марат произносит последние слова, кровь в жилах леденеет.

«У меня на тебя большие планы, Даша», вспоминаю, как Марат сказал в больнице после избиения. Я голову сломала, думая, что Керимов имел в виду. Интуиция подсказывает: ничего хорошего.

От страха ноги слабеют. Видимо, Марат замечает, что я неуверенно держусь на каблуках, поэтому быстро берет меня под руку.

— Что с тобой, милая?

— Волнуюсь.

— Ну что ты, мы так долго шли к этому дню.

— Даша, ты прелестно выглядишь! — словно из-под земли, рядом с нами вырастает одна из сестёр Марата.

Я обмениваюсь с ней любезностями, чувствуя, как горит кожа на руке в том месте, где продолжает держать Марат. Мне неприятны его прикосновения, мне неприятно его общество. Кожу содрать захочется — лишь бы не чувствовать Керимова.

«Привыкай, так теперь будет всю жизнь», шепчет внутренний голос.

— Приготовьтесь, ваша очередь, — оповещает нас сотрудник загса.

Помещение начинает плыть перед глазами.

— Милая, что же ты у меня такая неуклюжая? — елейным голосом интересуется Марат, когда на пути к дверям в зал я чуть не спотыкаюсь.

Ничего не вижу. Мурашки перед глазами пляшут, спина покрывается холодным потом. Чувствую, что он и на лбу выступает.

В уши врезается марш Мендельсона. До чего бесячая музыка. Она будет сниться мн ев кошмарах.

— Пошли, — приказывает Керимов.

По-прежнему ничего не видя перед собой, просто семеню прямо. Останавливаюсь, когда по движению сбоку понимаю, что остановился Марат.

— Дорогие жених и невеста! — начинает бодрый женский голос. Догадываюсь, что это регистратор в загсе. Не вижу ее, только слышу. Перед глазами одно сплошное серое пятно с пляшущими букашками. — В жизни каждого человека случаются памятные события, оставляющие теплые впечатления…

Она что-то еще говорит. Весело, задорно, как будто сегодня праздник. Но у меня не праздник, у меня траур.

— Согласны ли вы, Марат, взять в законные жены Дарью?

Она задаёт вопрос Керимову, но он пулей летит в меня. Едва удаётся держать открытыми свинцовые веки.

— Да, согласен, — еще одним выстрелом попадает в меня его ответ.

— Согласны ли вы, Дарья, взять в законные мужья Марата?

Новый выстрел. Ровно в грудь. Из раны на красивое белое платье ручьём льётся багровая кровь. В ушах звенит, перед глазами окончательно темнеет.

Я должна что-то ответить, но язык будто прирос к нёбу. Мое молчание затягивается. В бок прилетает ощутимый толчок от Марата. Дергаюсь. Это помогает прийти в себя, комната восстанавливает свои очертания.

— Согласна, — срывается с онемевших губ.

Ну вот и все. Я вышла замуж за Марата Керимова.

Блеск, шик, роскошь, пафос — это моя свадьба.

Мишура, фальшивые улыбки, льстивые тосты и пожелания — это тоже моя свадьба.

Сегодняшний день нужно просто пережить. Я твержу себе это каждые пятнадцать минут. Каждый отвратный поцелуй с Маратом под пьяный крик «Горько!». Каждый дебильный конкурс, устраиваемый ведущим.

А мой жених, вернее, уже муж, как будто специально громче всех смеется и шире всех улыбается. Назло мне это делает. Его показушное «счастье» настолько фальшивое, что смотреть невозможно.

— Мне кажется, или ты грустишь? — Марат склоняется над моим ухом во время очередного дебильного конкурса, устраиваемого ведущим для гостей.

— Что ты, я счастлива, как никогда!

— Почему не пьёшь шампанское?

— А почему я должна его пить?

— Сегодня же наша свадьба. Долгожданная.

— И что?

— На свадьбах принято пить шампанское. А у нас оно самое лучшее — «Моэт»!

На этих словах Марат берет со стола бутылку и наливает мне в бокал.

— Я не люблю шампанское.

— Тогда вина?

Вот же прицепился. Ему прямо не терпится напоить меня алкоголем.

— Мой дорогой муж, — растягиваю губы в самой приторной улыбке, какой только могу. — Если бы ты чаще со мной общался, то знал бы, что я не пью алкоголь. Вообще, — вру.

Керимов удивленно приподнимает вверх бровь.

— Мне это определенно нравится! Но по случаю нашей свадьбы нужно выпить бокальчик. За нашу долгую и счастливую жизнь.

Керимов поднимает свой бокал шампанского и выжидающе смотрит на меня. Это какая-то проверка? Ну ладно. Беру в руки бокал, который Марат только что мне пополнил, и тоже поднимаю вверх.