принца, о его друзьях и знакомых мало кто знал. Никто не потрудился составить список его бизнесов или хотя бы определить круг его интересов.

Инициатором аукциона был Лоик Гузер, сопредседатель отдела послевоенного и современного искусства Christie’s. Этот моложавый молодой брюнет с модной трехдневной щетиной на щеках и короткой стрижкой поднялся по карьерной лестнице благодаря оригинальному и даже дерзкому подходу к организации аукционов. Так, на аукционе «Глядя вперед в прошлое» он выставил работы Моне рядом с полотнами современного американского художника Ричарда Принса[46]. На том же аукционе была продана работа Пикассо 1955 г. «Алжирские женщины (Версия O)» (за нее заплатили рекордную на тот момент сумму – 179 365 000 долл.). Купил ее шейх Хамад ибн Джассим, бывший премьер-министр Катара и троюродный брат молодого эмира Тамима ибн Хамада – одного из главных противников Мухаммеда. Гузер прекрасно владел искусством коммуникации со звездами, спортсменами и фантастически богатыми людьми. Ярким доказательством этого является его дружба с Леонардо Ди Каприо.

Гузер говорил коллегам, что на аукцион, на котором выставляется «Спаситель мира», он хочет привлечь самых серьезных покупателей – не частных лиц, а государства. Полотно слишком значимо, чтобы продавать его человеку, который просто повесит картину у себя в гостиной, – ведь в мире сохранилось всего 15 работ да Винчи. Кроме того, у этого полотна интересная история. Считается, что первым его владельцем был английский король Карл I. После казни короля при двух следующих монархах картина оставалась в королевской коллекции, а затем на 100 с лишним лет пропала из виду. Люди обожают истории об утраченных и вновь обретенных произведениях искусства. «Нельзя купить Эйфелеву башню, но можно приобрести картину, которая стоит гораздо дешевле и способна привлечь в музей массу посетителей», – сказал Гузер своему другу во время подготовки рекламной кампании.

Гузер был прекрасно знаком с финансовой стороной мира искусства. Чтобы минимизировать риск утраты картины из-за ошибки или неверного выбора времени проведения торгов, аукционные дома переняли у инвестиционных банков стратегию предоставления финансовых гарантий. Через знакомых Гузер вышел на Пьера Чэня, тайваньского инвестора, коллекционирующего произведения искусства, который был готов предоставить финансовую гарантию в размере 100 млн долл. Это значило, что, даже если бы во время аукциона с картиной что-то случилось, продавец, российский магнат Дмитрий Рыболовлев гарантированно получил бы эту сумму (за вычетом комиссионных), потому что Чэнь обязался за эти деньги купить полотно в любом состоянии. Если бы картина ушла дороже, гарант получил бы часть прибыли от продажи.

Чтобы продать великую картину, приходится раскошеливаться на рекламную кампанию. Главное – привлечь как можно больше покупателей при помощи размещения рекламы в премиальных журналах и бизнес-изданиях, а также на билбордах в богатых районах мегаполисов. Но Гузер отказался от такого подхода. Вместо этого он заказал у крутого рекламного агентства Droga5 видео, ориентированное на широкую публику. Был снят короткий рекламный ролик под названием «Последняя работа да Винчи». Сюжет этого запоминающегося ролика строится на том, что зритель как бы смотрит на мир глазами самой картины: из туманного прошлого она видит, как к ней с трепетом или со слезами на глазах подходят разные люди. Звучит трогательная мелодия в исполнении струнного квартета. Это был очень ловкий рекламный ход.

Команда Christie’s и подумать не могла, что рекламу увидит Мухаммед ибн Салман, одержимый грандиозными идеями и несметными сокровищами. Принца привлекало все, что можно было описать прилагательными в превосходной степени, – он жаждал попасть в одну лигу с известными премьер-министрами и олигархами. Он понятия не имел, что будет делать с картиной; главное, чтобы она попала в королевство.

В день аукциона Бадр позвонил Александру Роттеру, второму сопредседателю отдела послевоенного и современного искусства Christie’s, который сидел в аукционном зале в окружении работников компании, переговаривавшихся по телефону с участниками торгов.

За несколько минут цена картины со стартовых 100 млн долл. взлетела до 150 млн долл., а затем, после нескольких увеличений ставок на 5–10 млн долл., достигла отметки 265 млн долл. Зрители начали перешептываться, временами в зале раздавались аплодисменты. Торги только начались, а цена лота уже била все рекорды.

Наконец остались только два покупателя: клиент Роттера и китайский миллиардер Лю Ицянь, интересы которого представлял сидевший рядом с Роттером глава отдела оценки произведений старых мастеров Франсуа де Портер. Покупатели не знали, кто их конкуренты, – таковы правила Christie’s. Аукцион продолжался. Напряжение росло с каждой минутой, так как ни один из переговорщиков не клал трубку. Клиент организатора торгов, Гузера, давно сошел с дистанции, но продолжал внимательно следить за ходом аукциона. Цена продолжала расти: 245 млн, 286 млн, 290 млн, 318 млн, 328 млн, 330 млн…

Де Портер показал аукционисту, что готов поднять цену до 350 млн долл.

На это Роттер спокойно ответил финальным предложением: 400 млн долл. На мгновение в зале повисла напряженная тишина, которую прервал шум бурных оваций. Аукцион, продолжавшийся 19 минут, стал лучшим шоу Нью-Йорка: в аукционном зале самые богатые и блестящие люди мира писали новую главу истории арт-бизнеса. С учетом комиссионных, которые покупатель выплатил Christie’s, конечная сумма составила 450 млн долл. – больше, чем бюджет предвыборной кампании Барака Обамы в 2012 г.

Три недели представители мира искусства гадали, кто мог быть покупателем «Спасителя мира». Сплетни и предположения распространялись быстро. Лишь 6 декабря люди, связанные с разведкой США, рассказали журналистам The Wall Street Journal и The New York Times, что за покупкой стоял Мухаммед ибн Салман. Предав эту историю огласке, они хотели обратить внимание мировой общественности на абсурдность принимаемых наследным принцем решений. По словам источников, Мухаммед не только бросался деньгами направо и налево, но и практиковал бессмысленное притеснение консервативных мусульман в своей стране, из-за чего они все сильнее ненавидели его.

Вокруг продажи картины ходило много слухов. Так, поговаривали, что на аукционе произошло сражение между двумя заклятыми врагами: Мухаммедом ибн Салманом и эмиром Катара Тамимом ибн Хамадом. Это, конечно же, было ложью, но подобные предположения свидетельствовали о том, что люди все чаще воспринимали принца как импульсивного и вспыльчивого человека.

Мухаммед ибн Салман был в весьма трудном положении: он одновременно боролся с коррупцией и вел дорогостоящую войну. Поэтому он был не в восторге оттого, что весь мир узнал, что картину купил именно он. Раньше ему удавалось годами держать в секрете свои крупные проекты – например, NEOM. Зато о покупке «Спасителя мира» (а также яхты Serene и огромного французского замка) все узнали быстро. Принц считал, что информацию слили не без участия Катара. Так или иначе, Мухаммеду пришлось обратиться за помощью к друзьям из ОАЭ. Вместе с ними он сочинил легенду, согласно которой картину хотели преподнести Мухаммеду ибн Заиду, недавно открывшему у себя в стране новый Лувр. Редкое полотно да Винчи должно было привлечь в музей посетителей и помочь ему встать на ноги.

Но Мухаммед немного смалодушничал: зачем передавать самую дорогую в мире картину музею в Абу-Даби, если он намерен сделать культурной столицей мира Эр-Рияд? В итоге «Спасителя мира» отправили в Европу, в одно из секретных хранилищ. Бадр и Мухаммед сохранили судьбу картины в тайне, хотя многие бизнесмены и знатоки искусства часто спрашивали о ней во время личных встреч.

В отличие от Эмиратов, выбравших в качестве поставщика произведений искусства в страну Лувр, в стратегии Саудовской Аравии упор делался на историю, разнообразие и глубину саудовской культуры. Вместо того чтобы заказывать звездному архитектору проект одного огромного музея, было решено создавать небольшие разбросанные по всей стране музеи и восстанавливать древние памятники культуры. Часть культурных объектов должна была иметь узкую специализацию – например, предполагалось, что в музее благовоний посетители смогут познакомиться с историей арабской парфюмерии и больше узнать о легендарных торговых путях, пролегавших когда-то через королевство. Строительство подобных объектов стало бы настоящим прорывом для ваххабитской страны, где исламский истеблишмент считает музеи (особенно те, в которых выставляют археологические находки) рассадниками идолопоклонства. Чтобы проповедники не узнали, что Саудиты сохраняют памятники истории, вплоть до 2010-х гг. все найденные на территории Саудовской Аравии древние артефакты хранились в секретном