Дайлонд

Что же делать?

Этот вопрос меня мучает, почти, два месяца. Я постепенно схожу с ума. Ненавижу свою сущность. Ненавижу себя. Я своими руками убил то, что дорого моей равной. То, что дорого моему другу. То, что дорого мне самому.

Я смог выбраться из-за грани, смог освоить то, что не смог бы, почти, никто. Но я не смог справиться со своим гневом. И потерял все. Амали, ты вся моя жизнь. Как быть без тебя?

Уже одиннадцатый стол в моем кабинете развалился на мелкие части от моего удара. Два раза делали ремонт в кабинете. Трижды на стадионе. И почти через день, в моем доме привозят новую мебель.

Грин, как же так? Почему ушел? Я не хотел наказывать тебя, так. Ты же знаешь?!

— Дай, добей меня. Я не смогу жить без нее, ты же понимаешь, — говорил он тогда, где то через неделю, после произошедшего.

— Не могу. Не хочу я этого делать. Как тебе в голову пришло, вообще об этом просить меня?

— Сделай это, черт побери, — кричал он.

— Нет. Прости меня, Грин. Прости… — я готов был просить его о том, чтоб он оборвал мою жизнь. — Я не смог вовремя остановиться, я бы никогда не тронул ее. Прости.

— Нет, ты не виноват. Это только моя вина. Моя и ничья. Я знал, что со мной будет, после того, как ударил сестру. Знал. И то, что русалочка может так сделать… снова… закрыть меня собой. Понимал, но… она… Дай, ее больше нет. Нет, ты понимаешь? Бросила меня. Ушла. Как она посмела? Как? — Демон упал на колени и кричал. Кричал, срывая глотку. Таким я видел его первый раз.

После того разговора, я решил пойти и сознаться властям. Но зачем то рассказал Амали. Та промолчала, только широко открыла глаза на мое заявление. Вмешалась Мия. Она знала, какие слова подобрать. И за это я был ей и благодарен и ненавидел ее.

Не останови тогда она меня, я бы уже был на том свете. Но в голову тут же лезут воспоминания об изуродованных телах жертв того ублюдка. Я даже подумать не могу, что Амали или, та же Мия, попадут в его лапы.

Меня разрывало на части от осознания, что по моей вине страдают дорогие мне люди. От того, что я убил русалочку. Что когти, моей оборотнической ипостиси, вспороли тело равной Грина. Подруги моей равной. Я убийца.

Похоже, ремонт придется снова делать в кабинете.

— Дайлонд?

— Отец?

Открылся портал, и ко мне шагнул император демонов.

— Как ты, сын? — спросил он, оглядываясь. — Что произошло?

— Ничего хорошего. Ты не вовремя.

— Что это значит? Не хочешь мне рассказывать, я позову твою маму.

— Хорошо, не надо мамы. Присаживайся… эээ… — присаживаться было некуда, поэтому я открыл портал в свой дом на территории Академии, — пойдем.

Там я смог все рассказать своему родителю. И про силу, и про то, что случилось по приезду в академию. Он слушал, не перебивая. Но в глазах сочувствие. Ненавижу, когда меня жалеют. Тем более, когда сам виноват.

— Не нужно. Жалости, — проскрипел я, после всего рассказа, — я ее не заслуживаю.

— А я и не тебя жалею. Не будь ты моим сыном и единственным наследником, сам бы прибил. Но ваша подруга права, ты нужен и Грину и Амалии. Мама будет переживать за твоего друга. Ты знаешь, как она к нему относится.

— Да, поэтому, я пока не хотел сообщать вам обо всем.

— Меня волнует еще кое-что. Почему моя невестка сняла помолвочное кольцо?

— Ты действительно не понимаешь? — с сарказмом, поинтересовался я.

Я стараюсь вообще не думать об этом. Потому что хочется, кого-то убить. Кромсать все на своем пути. Как она посмела так поступить? Хотя, так мне и надо. Амалия, моя девочка. Она знает, как наказать.

— Что мне сказать матери? Она волнуется.

— Придумай что-нибудь.

— У нас еще одна проблема, вам нужно прибыть ко двору. С Амалией. Ты должен представить ее нашей знати.

— Не получиться. По-моему, мы только что говорили про то, что она отказалась разделить со мной вечность.

— Заставь ее. Ты знаешь, что с тобой будет, если она не вернется к тебе. Это не шутки. Объясни ей.

— Заставить? Давить на жалость? Чтоб она надела это чертого кольцо, только потому, что с ее отказом я через пару лет отправлюсь к Мраку? Ты знаешь мой ответ.

— Но, Дай….

— Нет, я сказал. Туда мне и дорога. Я убил русалочку, девочку, которая, пусть и не ведая того, пожертвовала своей душой, только потому, что я не хотел терять друга. Которая, терпела пятнадцать лет неимоверные боли. О которой, я должен был позаботиться и не допустить всего того, что с ней случилось. Отец, она была у того же паши, что и моя сестра, только чудом, мы успели вовремя и она убежала, предварительно, испытав боли от побоев и страха от ожидаемого изнасилования. И ты думаешь, я пойду просить ее подругу, которая из-за меня же потеряла самого близкого человека, из-за меня ушел Грин, бросив ее. Нет.

— Я понимаю. Но долго скрывать от императрицы все не смогу. Если в течении недели вы не появитесь, мне придется все рассказать.

— Хорошо. Что-то еще?

— Нет. На этом все. Сын, — я поднял голову и посмотрел на него, — мы любим тебя, и твоя потеря… мама не переживет.

— Простите…

Открылся портал и, уже через мгновение, его не было. Я знаю, что принесу много боли. Но попросить, не смогу. И это не гордость. Просто потом, я исполню цену, которую пришлось заплатить за спасение Амалии богам. И тогда, я приложу все силы, чтоб моя любимая, мои друзья и родные, были счастливы, пусть и без меня.

Амалия

— Заставить? Давить на жалость? Чтоб она надела это чертого кольцо, только потому, что с ее отказом я через пару лет отправлюсь к Мраку? Ты знаешь мой ответ.

— Но, Дай….

— Нет, я сказал. Туда мне и дорога. Я убил русалочку, девочку, которая, пусть, и не ведая того, пожертвовала своей душой, только потому, что я не хотел терять друга. Которая терпела пятнадцать лет неимоверные боли. О которой, я должен был позаботиться и не допустить всего того, что с ней случилось. Отец, она была у того же паши, что и моя сестра, только чудом, мы успели вовремя и она убежала, предварительно, испытав боли от побоев и страха от ожидаемого изнасилования. И ты думаешь, я пойду просить ее подругу, которая из-за меня же, потеряла