– Когда рассказывала про свое детство и говорила про мать и сестер. В твоих глазах светились истинное тепло и любовь, и это намного ценнее всего, что может иметь человек. Люди, которые его любят не за деньги или за положение, а просто за то, что он есть. Ты обещала познакомить меня со своей матерью, я уверен, что смогу быть ей полезен.

– Это несомненно, – согласилась Лита и нехотя сообщила: – Но у Эршеля на нее личные планы. Они знакомы много лет и сделали много ошибок, но все мы надеемся, что в этот раз сумеют договориться.

– Спасибо за откровенность, но я не в этом смысле. Бедность мне не грозит, я могу купить ведуньям несколько удобных домов или усадеб. И хотел бы поселиться неподалеку от одной из семей, чтобы Исми могла каждый день встречаться с детьми ведуний. Ей очень нужна эта наука – во всех случаях.

– Хорошо, – поразмыслив, серьезно ответила ведунья. – Теперь мне понятно, что ты продумал все хладнокровно и мнения не изменишь. Тогда не будем тратить зря время, тем более меня уже ищут.

– Я отправил два письма, – разворачивая крылет, сообщил Венд. – Одно – еще вечером, другое – утром. И назначил место встречи.

Двадцать первое светозарня

Айканир, королевский замок

Дилли

– Ваше высочество, к вам лорд Ланберс Нейленз! – Важная дама, выполнявшая обязанности секретаря, почтительно замерла на пороге кабинета.

– Всех магистров всегда пропускать без доклада, – приказала Дилли, отодвигая план дворца.

Именно ей Эршель доверил выбрать покои для прибывающей через день матери, и отказать отцу ведунья не могла. Слишком резко поменял он все свои прежние привычки и вкусы, яростно сражаясь за возможность вернуть хоть частицу того, что было им утеряно по недоразумению и незнанию.

– Дилли! – Маг влетел в просторную комнату стремительным вихрем, одним движением кисти выставил за дверь опытного, но слишком церемонного секретаря и запер щитом дверь. – Пришло послание от Литы!

– Где?! – вскочила с внушительного кресла ведунья. – Почему мне не сообщили?

– А я что делаю? – резонно осведомился Ланс, кладя перед ней маленький листок, скрученный в тугую трубочку.

– Это не ее почерк, – сразу определила Дилли, едва развернув послание. – И составляла не она. Но всему можно верить, Лита подтверждает.

– Ты уверена?

– Да, совершенно. Она свободна, никто ее не обижает, ни к чему не принуждает и есть возможность скоро вернуться.

– Или я неграмотный, – удрученно пробормотал Ланс, забрав листок и вчитываясь в скупые, сухие фразы, – или ты меня успокаиваешь.

– Ты же сыщик!

– Я-то – да. А вот вы сидели ведь в деревне такими простыми селянками, пололи морковку, варили варенье – когда только все успевали?! Нет, я не сомневаюсь, верю, что ты говоришь правду, и тем обиднее, что сам оказался таким простаком. Ничего не смог у нее расспросить, ни о чем не условился…

– Все ты еще сделаешь, – твердо пообещала ведунья. – Не кори себя. Когда вам было обо всем разговаривать? А сейчас, если хочешь, могу по дружбе подкинуть маленький намек.

– Конечно, хочу, и сомнений быть не может! – пристально уставился на нее маг.

– Тогда начинай заранее готовиться к ее возвращению, больше Лита не потерпит никаких отсрочек.

– Спасибо, но ты опоздала. Я и сам теперь думаю так же. И король согласен. Поэтому все уже делается: шьется платье, обставляется замок, который Эршель намерен нам всучить, готовятся заранее самые необычайные блюда, и мы ставим их под сохраняющие колпаки.

– И мне ничего не сказали! – возмутилась Дилли.

– Тебе же все время некогда, у тебя даже на мужа времени не хватает, – пожал плечами Ланберс и пошутил: – Он тебя скоро совсем узнавать не будет.

Леди Тровенг покосилась на шутника и гордо промолчала. Да, было такое. Вчера вечером, на первом балу, который король давал для своих верных подданных, опоздавший Гард не сразу смог ее узнать. Хотя и замешкался всего на несколько секунд, но внимательные жены советников и офицеров сразу это отметили. И замахали веерами, пряча усмешки, заиграли бровями и глазками, подавая друг дружке многозначительные сигналы.

Зря обрадовались, Гард уже нашел любимую в окружении фрейлин и, шагнув к ней, восхищенно выдохнул:

– Ваше высочество, вы сегодня так ослепительно красивы, что я на минуту разучился ходить, говорить и дышать!

И всем сплетницам оставалось лишь заученно улыбаться и прятать завистливые взгляды.

– А из какого города пришло послание? – заинтересовалась Дилли.

– Откуда-то с побережья, с одного из маяков. На них установлены почтовые пирамидки. Но туда даже ехать бесполезно, по пирамидке никогда не поймешь, с какой стороны поступил пенальчик. Хитрый гад, знает, что Чижика будут искать.

– Знает, что обязательно найдут, – поправила его Дилли. – Лита должна была его в этом убедить. Теперь нужно ждать другие письма, по ним мы ее и найдем.

– Мечтаю, чтобы ты оказалась права, – тихо буркнул маг, покидая кабинет.

Леди секретарь, расслышавшая эти слова, осуждающе поджала губы. Невесть откуда объявившаяся незаконная дочь неожиданно вернувшегося короля совершенно не умела вести себя так, как подобает истинным принцессам.

Дилли отлично понимала, что думает о ней чопорная дама, но не обращала на это никакого внимания. Им хватало хлопот и без подобных пустяков. Как выяснилось, Эршель в своей добровольной ссылке времени даром не терял, не такой он человек, чтобы сесть у оконца и любоваться закатами. Тем более оттуда, издалека, не слыша льстивых шепотков и не видя заискивающих глаз, он на многое смотрел с другой точки зрения. Имея более чем достаточно времени, чтобы обдумать любую проблему со всех сторон, взвесить все преимущества и недостатки, король успел припомнить все случаи, когда принял решение, поверив доводам людей, позже ставших предателями. Все это его величество просеивал через призму времени и обстоятельств, строил в уме планы и писал указы.

Конечно, временами накатывало отчаяние, особенно в те дни, когда приходило известие о предательстве еще одного лорда из тех сторонников Эршеля, кого он считал самыми надежными и неподкупными. Он рычал от злости на собственную слепоту, бил зеркала и вычеркивал красными чернилами имена предателей из планов на будущее. И когда вновь обрел власть, одним из первых указов снял всех присягнувших шуту с должностей и выселил из столицы в дальние имения.

– Я с кровью выдирал их имена из своего сердца, – горько усмехнулся он, когда кто-то из преданных друзей попросил за одного из отступников. – И эта рана пока не зажила. Пусть скажут спасибо, что не отнял имений, родовых замков и не отправил в каменоломни, но в ближайшие полсотни лет вряд ли смогу видеть этих людей рядом.

Дилли обвела на плане дворца кружочком выбранные покои, расположенные на первом этаже отведенного для королевской семьи крыла. Вздохнула с удовлетворением и придвинула ближе составленный писарями список мебели и вещей, которые могут понадобиться важной гостье с детьми.