Правда, с Россией была одна тонкость. Для Германии главным фронтом был Западный. (У ее союзников, Австро-Венгрии и Турции, было иное мнение, но кого оно интересовало?) Так что руководство Второго рейха было очень даже заинтересовано, чтобы вывести из игры Россию – в том числе и заключив с ней сепаратный мир. Если быть точным, то в германских кругах имелось два течения. Одно, представленное МИДом и деятелями из стратегической разведки, которая находилась под крылышком данного министерства, было за сепаратный мир. Ему противостояли военные. Эти до самого краха Германской империи говорили: ни к чему нам эти игры, мы и так всех в клочья порвем. Порой преобладала одна сторона, порой другая…[55]Но это уже частности.

Кстати, а чем перспектива сепаратного мира была плоха для России? (Разумеется, речь идет не о «похабном» Брестском мире.) Да пусть союзнички и немцы с австрийцами дрались бы друг с другом до посинения, а наши бы в сторонке перекурили. Революция в России все равно бы случилась – но, возможно, не с такими последствиями.

Но это я отвлекся. Суть-то в том, что германские спецслужбы главной своей целью ставили поддержку именно сторонников сепаратного мира. И пытались действовать здесь по разным направлениям.

«Для работы в пользу сепаратного мира была привлечена и фрейлина императрицы Александры Федоровны княгиня М. А. Васильчикова, которая с началом войны осталась в своем имении в Австрии. В марте‒мае 1915 г. она обратилась к Николаю II с тремя письмами, в которых сообщала о стремлении Германии восстановить мир с Россией на выгодных для нее условиях и предлагала организовать в какой-либо нейтральной стране сепаратные переговоры о мире между ними».

(Г. Л. Соболев, историк)

Николай не ответил, но дело не в этом. Как вы думаете, княгиня работала за идею? Если знать нравы тогдашней придворной публики, в этом можно усомниться.

Попадались на пути немецких спецслужб и откровенные проходимцы. Но они ведь тоже не с улицы пришли.

«Еще в мае 1916 г. в Стокгольме объявился известный авантюрист И. И. Колышко, сделавший в свое время карьеру под покровительством князя В. П. Мещерского и бывший чиновником по особым поручениям у Витте в бытность последнего министром путей сообщения и его литературным агентом. В частных беседах с сыном крупного немецкого промышленника Гуго Стиннеса Колышко заявил, что накануне своего отъезда в Стокгольм он имел две встречи с Штюрмером[56], с которым обсуждались приемлемые для России условия мира.

Хотя некоторые исследователи и склонны верить, что за спиной Колышко действительно стоял Штюрмер, специально добившийся отставки С. Д. Сазонова с поста министра иностранных дел, чтобы развязать себе руки в вопросе о сепаратном мире с Германией, есть серьезные основания в этом сомневаться. Бывший шеф Колышко

С. Ю. Витте писал о нем в своих воспоминаниях, что, будучи несомненно способным чиновником, он „держит себя при этом по-хлестаковски, т. е. придает положению, которое он имеет в Петербурге, совсем несоответствующее значение; он играл роль человека, как будто бы имеющего большое влияние, одним словом, изображал из себя очень важного петербургского чиновника, чего на самом деле, конечно, не было“.

Точно так же, по-хлестаковски, Колышко вел себя и на переговорах в Стокгольме. Как отмечается в немецких источниках, он представился германскому послу в Стокгольме Люциусу как „русский статский советник Иосиф фон Колышко, заместитель министра финансов при графе Витте и личный доверенный последнего, живущий с начала войны в Стокгольме и пользующийся славой либерального русского писателя…“

Слава „либерального русского писателя“ не помешала, однако, Колышко предложить свои услуги в качестве платного германского агента: он выразил готовность вести в России через газету „Русское слово“ пронемецкую мирную пропаганду, но находившийся в Копенгагене немецкий посланник Брокдорф-Ранцау рекомендовал осторожно отнестись к Колышко и его планам. В июле 1916 г. Колышко снова появился в Стокгольме, на этот раз вместе с князем Бебутовым. В ходе переговоров с немецким резидентом Бокельманом они предложили организовать в России издательство, которое стало бы центром пронемецкой пропаганды. Вовлеченный во все детали борьбы за достижение сепаратного мира Гуго Стиннес согласился одолжить МИД Германии 2 млн рублей на финансирование такого издательства в России».

(Г. Л. Соболев)

Как видим, работать пытались на всех уровнях. Разумеется, не прошли мимо и революционеров. Тут на горизонте появился знакомый нам Парвус. Он времени зря не терял. В 1905 году он отметился в Петербурге в самой гуще революционных событий. Был арестован, бежал. Подался в Турцию, где спекулировал оружием и стал на этом деле миллионером. К началу Первой мировой войны он давно уже перестал быть социалистом, хотя сохранял связь с европейскими товарищами, заведя одновременно контакты с германским Министерством иностранных дел. (Напомню, немецкая стратегическая разведка действовала именно под этой «крышей».) Парвус не упустил случая сделать гешефт.

В январе 1915 года Парвус встретился с германским послом в Константинополе фон Вагенхеймом, которому изложил свой план.

«Русские демократы могут достичь своих целей только путем полного уничтожения царизма и разделения России на более мелкие государства. С другой стороны, Германия тоже не добьется полного успеха, если не разжечь в России настоящую революцию. Но и после войны Россия будет представлять собой опасность для Германии, если только не раздробить Российскую империю на отдельные части. Следовательно, интересы Германии совпадают с интересами русских революционеров, которые уже ведут борьбу…»

(Цит.: Г. Л. Соболев)

В марте этот персонаж представил свой доклад «Подготовка массовой политической забастовки в России», более известный как «Меморандум д-ра Гельфанда». Собственно, именно этот документ и служит главным доказательством того, что за развалом Российской империи стояли немцы. Хотя… Есть множество авторов, которые доказывают: за Февральской революцией стояли как раз фран цузы и англичане. А ведь эти-то были заинтересованы в абсолютно противоположном – чтобы Россия продолжала войну любой ценой.

Но что же такого интересного в этом «Меморандуме»? Он описывает план революции в России, который очень похож на то, что случилось в феврале 1917 года. На этом основании делается вывод, что лидеры Февраля именно им и руководствовались. Хотя эти лидеры были поголовно сторонниками Антанты, то есть выступали за продолжение войны. А вот Николай II, по некоторым сведениям, к 1917 году тоже стал склоняться к сепаратному миру.

Большевиков в февральских событиях и близко не наблюдалось. Но главное-то в другом. Ничего особенно необычного в Февральской революции не было. Так же начинались французские Великая и Июльская революции, да и множество иных гражданских передряг. К тому же Парвус был в Петербурге в 1905 году, так что наши реалии он отлично знал. Предсказать развитие событий было не так уж и трудно.