вас, – сказал Дон, устраиваясь в кресле и пододвигая к себе бутылку минеральной воды и стакан. – Спасибо, что согласились на встречу. Мистер Маре, – он, не поворачивая головы, кивнул в сторону устроившегося у двери Эстебана Маре, – очень настойчиво просил меня быть с вами максимально вежливым. Я его услышал. Но вы должны понимать, мистер Абрахамс, что я все же полицейский, хотя и бывший, а среди людей нашей профессии деликатность обращения особо не распространена. Поэтому если вы вдруг решите, что я вас как-то задел или ещё что, не стесняйтесь – говорите сразу. Я постараюсь исправиться.

Дон достал из сумки блокнот и авторучку.

– Приступим, если не возражаете. Мистер Абрахамс, вы были знакомы с Эдом Иглетом, не так ли? Я очень внимательно изучил все материалы, связанные с его смертью, и вашего имени в них не обнаружил. Хорошо. Полиция могла про вас и не знать, тем более, что ваши встречи, как бы это сказать поделикатнее, очень тщательно скрывались. Но вот он умирает. При очень странных обстоятельствах. И у вас не возникает ни малейшего желания связаться с полицией и рассказать о вашем знакомстве, о ваших встречах, о каких-то делах, которые вы вели вместе. Объяснить, почему ваши контакты проходили в обстановке такой секретности. Это меня очень занимает. Давайте вот с этого места и начнем.

– Мистер Беннет, я не сомневаюсь, что в вашей практике было много случаев, когда люди приходили в полицию добровольно и рассказывали о тех или иных обстоятельствах. Но наверняка не меньше было и случаев, когда не только не приходили, но и всячески уклонялись, не так ли?

– Так. Однако каждый раз, когда я находил человека, который мог придти и дать показания, но предпочел этого не делать, я всегда задавал ему тот же самый вопрос, который задал вам.

– У меня были причины, мистер Беннет. Одна из них совершенно очевидна: я – публичная фигура. Появление моего имени в материалах расследования не пошло бы мне на пользу. Надеюсь, вы позволите мне не распространяться на эту тему; просто поверьте на слово, что люди моей профессии должны появляться в новостных сюжетах только в связи с их профессиональной деятельностью. Есть и некоторые другие обстоятельства, но я не думаю, что их следует обсуждать. Да, Эстебан?

Сидевший у двери Маре пошевелился и кашлянул в знак согласия.

– Однако же, мистер Беннет, – продолжал Абрахамс, – меня бы это не остановило, если бы я мог хоть чем-то помочь расследованию. В конце концов, Эд Иглет был моим другом. Его самоубийство меня надолго вышибло из колеи. Поверьте, что если бы я мог хоть как-то прояснить то, что произошло, я бы не сомневался ни минуты: я тут же позвонил бы в Скотланд Ярд, приехал и рассказал все о наших отношениях, о наших встречах, почему все было так засекречено – мистер Беннет, для всего этого были причины, но никакого отношения к смерти Эда они не имели. Другими словами – явившись со своими показаниями, я никак не помог бы расследованию, но себе мог причинить серьезный ущерб, если бы об этом пронюхали журналисты. На одной чаше весов почти нулевая польза, на другой – очень весомые потери. Вот так.

– Интересно, мистер Абрахамс. Давайте построим наш разговор следующим образом. Вы мне расскажете про все, что вас связывало с Иглетом, с самого начала, с момента знакомства. А потом мы уточним кое-какие детали. Не возражаете?

– Нет. Мне кажется, что так будет правильно. Все началось с Герберта Келле, это мой агент…

Глава 36

Двери приоткрываются

Если, сэр, вы прибыли с вестями из дворца,

Я полагаю, вам остается одно из двух: или

Выложить их, или же хранить их при себе.

В. Шекспир. «Генрих IV», ч.2, акт 5, сцена 3

«То заведение» на Рассел Сквер называлось «Друг Рядом», и когда Дон приехал туда с вокзала, троица его помощников была уже на месте. Вид у всех троих был торжествующий.

– Я хочу есть, – заявил Дон, устраиваясь за столом. – Кто сегодня платит? Ты, Ник? Закажи мне свинину с яблочной подливкой и пинту сидра. И шоколадный торт. Больше всего на свете, ребята, я ненавижу французскую еду. А из всей французской еды, за вычетом лягушачьих лапок – они вне конкуренции, я ненавижу больше всего дорогую французскую еду, когда тебе приносят тарелку размером в пол-стола, а на ней чайная ложечка какого-то дерьма, украшенная листиком мяты, и все это стоит сорок евро.

– Ты завел себе богатых друзей? – поинтересовался Мэт.

– Друзьями я бы их не назвал, но гостеприимство проявляют. Я только что из Парижа, ребята. Наши дела приобретают международную окраску. Узнал кое-что интересное. Неожиданно. Но про это попозже. Что у вас?

– У нас тоже кое-что неожиданное, – сказал Мэт. – Если помнишь, полиция в свое время затребовала у «Инленд Секьюрити»…

– Это те, что охраняли Иглета?

– Они самые. Полиция забрала у них все документы, связанные с периодом их работы на Иглета. Но как-то так получилось, что документов этих оказалось больше, чем полиция запрашивала: туда попала вообще вся документация вплоть до смерти Иглета. Рори вчера снова копался в архиве и обнаружил любопытную штуку, на которую никто раньше внимания не обращал. Угадай, кто был клиентом «Инленд Секьюрити» незадолго до того, как Иглет умер.

– А что тут гадать? Ты мне его назвал по телефону сегодня утром. Герберт Келле.

– Никак не получается тебя удивить, Дон. Ну да ладно. Послушай вот это.

Глава 37

Снова говорит Джон Кэрриган из «Инленд Секьюрити»

С характером его считаться нужно,

За промахи почтительно кори,

И лишь тогда, когда в нем кровь играет.

В. Шекспир. «Генрих IV», ч.2, акт 4, сцена 4.

…вы должны понимать, что сотрудники могут вообще никогда не встречаться с клиентом и даже не знать, на кого работают – и это не потому что тут какой-то секрет, а просто задача поставлена так, что сотруднику и дела нет, кто платит деньги; этим занимается начальство…

…так было и в тот раз – примерно за сутки Норман предупредил меня, что будет новое задание, потом собрал команду – четыре человека: я, Итан, Клем и Рик – и сказал, что мы берем под круглосуточную охрану автомастерскую в Саррее, работать будем в две смены – по двенадцать часов…

…это как-то странно было: нам всяким приходилось заниматься, но чтобы автомастерская с двумя подъемниками – такого ещё не было, если посчитать, то за эти деньги, сколько стоила круглосуточная охрана, да ещё на пять дней или сколько там было, за эти деньги вполне можно было бы отстроить новую мастерскую, ну не в Саррее, конечно, а на севере где-нибудь, но это же не наше дело, правда? наше дело исполнять, что приказано…

…я сперва решил было, что клиент у нас – это хозяин мастерской, но Норман сказал, что в первый бокс – там всего два бокса было и покрасочная камера, так вот: в первый бокс никого не пускать, даже хозяина, и что хозяин в курсе дела, и сам в этот первый бокс не пойдет, но если что, то его надо остановить и связаться немедленно с ним, с Норманом…

…в общем, в назначенный день мы с Клемом – это была первая смена – приехали на Итон Сквер; Клем остался в машине, а я пошел звонить в дверь, минут десять, наверное, я подождал в холле внизу; мне в разных домах приходилось бывать, но такого не видел ни разу: там все в зеркалах, и когда стоишь там, то будто ты в толпе из своих двойников, немного жутковато сперва, но вообще забавно; и тут по лестнице спускаются двое: один, по виду хозяин дома, потому что он в халате был – круглый такой, лысый, на Шалтая-Болтая похож, лет пятидесяти, а второй – двадцатилетний мальчишка, представился как Слим, длинный, тощий, лохматый и в грязнучем кожаном комбинезоне; они пожали друг другу руки, и толстый показал мне, что надо загрузить к нам в джип…

…там был