— Голубая линия, — сказала я, и внезапно я заплакала. И это были слезы счастья. Шон взял мое лицо в руки. — У нас будет ребенок? — спросил он, и я подумала, что за ним нужно записывать.

— Ну, надеюсь, не двое, — рассмеялась я.

— Я стану отцом, — сказал Шон и заплакал. Мы обнялись. — Я буду папой, — повторил он.

«Смешно, ведь это у меня в животе находилось дитя».

Позже мы поднялись наверх и на всякий случай сделали еще один тест, чтобы окончательно убедиться. Мы сидели вместе на полу в ванной и смотрели на голубую линию, раздумывая о ее значении. В ту ночь мы лежали в объятиях друг друга и строили планы. Нам определенно необходимо было взять ипотечный кредит, и с этим проблем не было. У нас имелся стабильный заработок, и мы успели даже кое-что отложить. Мы решили никому ничего не рассказывать, по крайней мере пока. Кроме того, Кло выходила замуж, и мы не желали отвлекать от нее всеобщее внимание. Дориан можно было доверять до тех пор, пока она не видела наших знакомых. У многих случались выкидыши на ранних сроках, и мы боялись сглазить. Мы оба хотели ребенка. Мы осознавали, что дети — это лучшее в жизни. Радость наполнила мое когда — то ставшее ослабленным сердце и вылечила его.

Конечно же мы подумали о Джоне — разве мы могли о нем забыть? Я рассказала Шону о тесте, который сделала в день его смерти, и впервые за все время призналась себе и ему в том, как мне было тогда плохо. Но на этот раз все случилось иначе. Мы стали старше и мудрее. Мы были лучше подготовлены, и в нас жила сила. Это не означало, что я не любила Джона. Просто тогда я была не готова. Мне не нравились воспоминания, но Шон сжал мою руку, и чувства вины как не бывало.

— Я люблю тебя, — сказала я.

— Я тоже люблю тебя, мамочка, — ухмыльнулся он.

— Так, не называй меня мамочкой, — обиделась я. — Я предпочитаю мама, мамка, мамуля или даже ма.

«О, Боже, я так взволнована, что мне надо пописать».

День свадьбы Кло. На часах половина десятого утра. Я стояла на коленях в ванной, изрыгая содержимое своего желудка. Я вытерла рот, проклиная Шона и его сперму. Я была подружкой невесты, но это доставляло мне мало удовольствия, потому что в последний раз я ходила на примерку две недели назад, а платье с трудом влезало уже тогда. Мой прежний бюстгальтер, который больше не был мне нужен, лежал в ящике с нижним бельем, и я подумала, может, большие панталоны помогут мне. К сожалению, платье я собиралась надевать не самостоятельно, а это значило, что я не могла позволить себе быть в панталонах, какого бы размера они ни были. Я сделала прическу, немного подкрасилась и вразвалочку направилась на кухню, где Шон готовил завтрак. В костюме он выглядел сногсшибательно.

«Подонок». Я сдержала слово и никому не сказала о беременности, что давалось мне тяжелее, чем я могла себе представить. Особенно ввиду того, что всем моим знакомым казалось, что я просто толстею. Я не была похожа на беременную — я просто выглядела полноватой. Кло вернула платья подружек невесты, опасаясь того, что Энн продолжит морить себя голодом, стараясь одержать победу в конкурсе «кто влезет в свое платье». Она выбрала ткань и наняла портного, который не преминул обратить внимание на мой постоянно меняющийся размер. Примерка напоминала страшный суд. В то время как я увеличивалась в размерах, Энн таяла на глазах. А бедная Кло, да на пару со своим исполнительным портным тихо приходили в отчаяние. Платье было шелковым — настоящий кошмар для быстро увеличивающихся бедер. На какое — то мгновение я задумалась о том, чтобы бросить все к чертовой матери. Но потом быстро пришла в себя и настроилась на выполнение обязательств, какими бы болезненными они ни были.

Я беспокоилась, что после обеда мне станет тяжело дышать, но притворилась, что улыбаюсь.

Шон рассмеялся.

— Ты выглядишь великолепно.

— Заткнись, — простонала я. — Я похожа на свинью.

— Мне всегда нравился бекон. — Он сделал вид, будто вдыхает аппетитный аромат, и хотя он вел себя по детски, я не могла удержаться от смеха. Неожиданно я почувствовала голод. Шон так и манил к себе. Мне неистово захотелось раздеть его, запрыгнуть и повалить на пол. Учитывая обстоятельства, мои мысли были несколько странными, подумала я.

* * *

Свадебная церемония прошла великолепно. Кло выглядела потрясающе: белый шелк и загорелая кожа, длинная фата и улыбка, не сходящая с губ. Том, которого сначала тошнило, увидел ее и успокоился. Клятвы были произнесены — без сучка, без задоринки. Зажгли свечи и даже не устроили в церкви пожара. Затем, как и полагалось, запела певица, и, надо сказать, прекрасно. Все шло замечательно. Я стояла у алтаря рядом с невестой. Было жарко, и платье стало душить меня. Ноги болели, голова кружилась. Мне необходимо было присесть, но священник оказался еще тот болтун. «Только продержись еще пять минут. Не упади в обморок. Не упади в обморок. Пожалуйста, не падай в обморок».

Я обливалась потом и не понимала слов священника. Но он, видимо, говорил что — то хорошее, потому что толпа аплодировала. Кло с Томом стали спускаться по ступенькам. За ними проследовала и процессия. Фотограф снимал счастливую пару.

«Просто спустись вниз», — говорила я себе.

К сожалению, силы все-таки покинули меня. Как раз когда фотограф выкрикнул: «Сыр!» — я рухнула. Очнувшись, я обнаружила, что лежу на спине и смотрю вверх на священника, невесту с женихом и Шона. — Простите, — пробормотала я, пытаясь встать на ноги. — В церкви жарко.

Шон помог мне встать и прикрыл, увидев, что платье разошлось сзади по швам. Толпа молчала, когда меня выводили в боковую дверь. На моей талии висел пиджак. Воздух помог мне прийти в себя, но уже ничего не могло помочь. Кло и Том засуетились, но я умоляла их вернуться к гостям.

— Со мной все хорошо, клянусь. Простите.

Кло улыбнулась:

— Ты просто умеешь привлечь все внимание к себе, Эм.

Я рассмеялась, искренне добавив, что сегодня ничто не сможет отвести внимание от нее. Кло и вправду выглядела восхитительно, все шло великолепно, я являлась всего лишь помехой, которую нужно было игнорировать. Она высмеяла мое смущение и согласилась с Томом, что мне лучше отправляться прямиком в отель. Оказавшись в номере и сняв то, что осталось от платья, я почувствовала себя лучше. Я взглянула в зеркало, и все части моего тела показались мне еще большими, чем были утром.

Я бы не стала утверждать, что, то явилось игрой моего воображения. Шон лежал на кровати, ожидая меня. — Тебе нужно прилечь, — повторял он.

— По мне видно, что я тяжелая? — спросила я.

— Нет, — почти фыркнул он. — Я же сказал, ты выглядишь отлично.

Я вздохнула.

Он насупился.

— В этом все и дело? Ты сидишь на какой — то глупой диете? Знаешь, нельзя этого делать при беременности.