Украины в военную организацию и проведения соответствующих действий. «На Украине, – подчеркивал он, – кроме двух повстанческих дивизий (3500 и 500 человек), которые действуют возле Курска, существуют в ряде городов наши партийные органы, которые могут мобилизовать нам в поддержку значительные массы бедноты. Особенно революционно настроены крестьяне Черниговской губернии, особенно хорошо организованы и значительные революционные силы в Екатеринославской губернии»[554]. Таким образом, основной расчет деятеля, который, по сути, определял стратегию борьбы за Украину, строился на перспективе поддержки движения за восстановление власти Советов широкими массами самого украинского населения.

Из трех главных направлений военных действий два касались непосредственно Украины: «1. Прикрываясь (очевидно, в тексте ошибка – скорее всего, данное слово следует читать как «прорываясь». – В. С.) от Брянска в Гомель с расчетом при малейшей возможности занять Гомель, следует развить серьезную диверсию в Киев из Курска, мобилизуя и формируя повстанцев (к этому привлекается и меньшая из двух повстанческих дивизий).

2. Удар на Харьков: от Курска и Н. Оскола на Белгород – Харьков, дивизия Ауссема – на Готню – Богодухов, от Н. Оскола и Лесок на Валуйки – Купянск (Волчанск)»[555].

Вместе с тем В. Антонов-Овсеенко, как и другие политические и военные руководители РСФСР, счел необходимым главные силы из имеющихся в тот момент в регионе сосредоточить на Донском направлении с движением на Ростов – Новочеркасск и Царицын. После реализации первой очереди намеченного стратегического плана, в частности после захвата Харькова, предусматривалось движение с одной стороны – в направлении Полтава – Киев, с другой – к Донецкому бассейну, с третьей – на Екатеринослав – Николаев – Одессу и Крым.

При этом имелась в виду координация и комбинация ударов регулярных частей и повстанцев, а конкретные указания относительно действий последних были не менее тщательно разработаны, чем для красноармейских подразделений. В частности, предусматривалось проведение мобилизационных мероприятий в Черниговской губернии, захват ключевых железнодорожных станций на пути к Киеву, Конотопу, Бахмачу, Дарнице; разъединение неприятельских сил между Киевом и Харьковом через соответствующие действия возле Лубен и Полтавы, подготовка повстанческих сил на Екатеринославщине для поддержки наступления в двух направлениях – на юг и через Старобельский уезд на Миллерово; создание специального партизанского отряда в районе Славянска или Никитовки с целью охраны и сохранения целостности Северо-Донецкой железной дороги (Харьков – Купянск), оперативные революционные действия в Донецком бассейне, подготовка к захвату военных заводов. Отдельно предусматривалось сопротивление вероятному десанту Антанты в Крыму[556].

Изложенные положения легли в основу директивы Реввоенсовета группы войск Курского направления повстанческим организациям в Украине[557]. Следует сказать, что упомянутые документы были разработаны с основательным знанием ситуации в Украине, и в дальнейшем стратегический замысел воплощался в жизнь без серьезных отклонений или изменений. Необходимые тактические уточнения, конечно, не учитываются, однако темпы реализации намеченной линии явно отличались от предусмотренных ее инициаторами.

Впрочем, можно предположить, что промедление с активными действиями на украинском фронте в результате сыграло на пользу советскому лагерю внутри самой Украины. Приложив не так много непосредственных усилий для уничтожения гетманского режима и противоборства с оккупантами (в этом аспекте следует подчеркнуть огромные успехи пропагандистской роботы)[558], большевики и их союзники смогли накопить дополнительный потенциал (в том числе моральный) для противодействия повсеместному установлению и укреплению власти Директории, восстановлению УНР, налаживанию функционирования органов местной власти. Однако это не сразу стало явным.

В то время погруженные во внутрипартийные споры лидеры большевиков Украины находились под влиянием осторожных и осмотрительных московских руководителей, которые на первое место безоговорочно выдвигали интересы Советской России («Путь на Киев лежит через Ростов!») и явно проигрывали в скорости принятия назревших организационных решений. Распустив Народный секретариат, они не имели руководящего советского центра для оперативного вмешательства в ход событий в Украине. На них психологически давили и поражения антигетманских восстаний, и осуждение политики их инициаторов. Да и ЦК КП(б)У, избранный ІІ съездом в последней декаде октября, состоял из преимущественно правых элементов, предопределял инерцию осторожности, выжидания. Впрочем, абсолютно бездеятельными в буквально мятежные дни оставаться было просто невозможно. И значительная группа лидеров КП(б)У переместилась в ноябре поближе к украинской границе – в район Курска. Здесь 17 ноября 1918 года начал формироваться и ударный кулак для полностью «прозрачной» перспективы военных действий – группа войск Курского направления. В ее состав, кроме украинских частей, которые создавались из повстанцев в нейтральной зоне (на севере Черниговщины), было решено включить и отдельные регулярные части Красной армии РСФСР. Командующим группировкой был назначен В. Антонов-Овсеенко, однако он был подчинен главкому И. Вацетису, который в соответствии с позицией партийно-советского руководства РСФСР запретил любые военные операции в Украине, кроме тех, которые попадали в зону Донского фронта. При этом учитывалось и тревожное осложнение ситуации на других фронтах, в частности в Латвии и Эстонии.

При таких обстоятельствах делу мог помочь лишь собственный властный центр. Большевики Украины понимали это все больше не то что с каждым днем, а буквально с каждым часом. По их настоянию в Москве было принято решение создать Временное рабоче-крестьянское правительство Украины. Достаточно красноречивые детали относительно мотивации этого шага раскрыл В. Затонский. Член ЦК КП(б)У вспоминал: «И мы, и петлюровцы одновременно стремились захватить в свои руки инициативу, так как ясно было, что на бой с гетманщиной пойдут за тем, кто выступит первым. И здесь, надо сознаться, нас петлюровщина опередила.

Был один момент при первом известии о немецкой революции, когда можно было, объявившись в Киеве, легонько взять гетмана за шиворот и повести крестьянские массы за собой.

Тов. Мануильский, оставшийся тогда в Киеве заместителем Раковского для ведения мирных переговоров с гетманом (российская мирная делегация), шифровкой по прямому проводу известил ЦК РКП о такой возможности и требовал немедленного приезда в Киев для руководства активным выступлением тов. Пятакова и меня (т.т. Бубнов и Косиор уже находились в Киеве в подполье), но, пока расшифровывали его телеграмму, уже стало известно о начавшемся выступлении Директории, захватившей Белую Церковь (уездный город Киевской губернии) и объявившей поход на Киев. Стало ясно, что инициатива упущена и что драться нам придется уже не с гетманцами, а с петлюровцами. Сомнений в том, что гетман не выдержит, не было. Я попал в Москву случайно из Орла, где находился тогда ЦК КПУ, и не знаю поэтому, в каком порядке обсуждался тогда в ЦК РКП украинский вопрос; только помню, сказал мне Свердлов, что Сталин меня разыскивает, а от последнего я узнал как о телеграмме Мануильского, так и о намерении создать Временное Правительство Советской Украины»[559]. Хотя ничего неожиданного в таком намерении не было (большевики постоянно готовились