— Так и ступай к нему, — распорядился король Фелл, неожиданно быстро сворачивая аудиенцию. — Я велю своим подданным, чтобы тебе показали дом Айзона. А стража больше не тронет тебя, Даймед. Поверь, это было не более чем досадное недоразумение.

Язон, конечно, не поверил, но кивнул миролюбиво и, миновав беспрепятственно многие залы и галереи, вышел на площадь. Встречала его ликующая толпа, а не какие-то там подданные короля Фелла. Тут уж точно стража бы его трогать не стала — себе дороже. И радостный этот людской водоворот внес Язона в распахнутые настежь двери отцовского дома.

Пришлось, разумеется, выпить вина со всей честной компанией — за его счастливое возвращение, за его, можно сказать, воскрешение из мертвых, за его прежние и будущие подвиги. В общем, шуму было много, а толку мало. Кто-то уже провозглашал Даймеда новым королем, кто-то призывал прямо сейчас двинуть боевую дружину на дворец Фелла, кто-то предлагал отправиться на морскую прогулку. Иные же настаивали на охоте в горных лесах, а нашлись еще и сторонники большого спортивного турнира. «Со смертоубийствами, что ли?» — сквозь винный туман вспомнилось Язону. Но женщины, а точнее, прекрасные юные девы танцевали нечто все более и более эротическое, развязно качали бедрами и все чаще как бы случайно теряли элементы одежды. А вино было очень легким и очень вкусным, и оно все никак не кончалось в серебряных кувшинах и золотых кубках…

Кажется, в итоге возобладала идея морской прогулки на роскошном фрегате с ярко-оранжевыми парусами, но и там тоже вино лилось рекою, а девушки были еще прекраснее предыдущих, поэтому Язон вряд ли сумел бы рассказать, что было раньше: купание в теплой лагуне с прозрачной, как утренняя роса, водою на маленьком острове в тени пальм; или — охота в горах на дикого оленя с золотистыми рогами невероятной высоты и ветвистости; или — страшно веселые соревнования по бегу в мешках и по прыжкам во все стороны. Точно он помнил лишь одно: на штурм дворца решили не ходить, особенно после массовой оргии на гигантской пуховой постели размером со стадион. Теплые волны, большие красивые рыбы, быстрые лошади, ласковые девушки, сладкое вино…

Как выяснилось после, только на пятый день они с отцом наконец избавились от разудалой пьяной компании, превратившейся к тому времени в хмурое сборище утомленных жизнью и друг другом индивидов. В глазах этих людей стояла теперь вселенская скорбь, а их неверные ноги, напрягаясь из последних сил, разносили по домам казавшиеся чужими тела и опустошенные головы.

Язон, проходивший подобное испытание не впервые, автоматически следил все эти дни за своим НЗ, за своим неприкосновенным запасом обязательных атрибутов космодесантника — за всеми пристегнутыми к телу пенальчиками и футлярчиками, включая заветную кобуру. Ни одной нежной девушке, ни одному грубому пьяному матросу, ни одному нахальному мальчишке не позволил он тронуть ничего из жизненно важных вещей и приспособлений.

Поэтому, как только они остались без свидетелей, он первым делом достал аптечку и в считанные секунды избавил как себя, так и отца от всех неприятных последствий пятидневного пьянства и прочих безобразий.

— О, как давно я не испытывал подобного наслаждения! — воскликнул Айзон. — Аптечка космодесантника! Какая прелесть! Я же здесь совершенно одичал, Язон. Ты себе не представляешь, какой кошмар — жить в этом мире.

— Честно говоря, действительно не представляю, — сказал Язон. — Я знавал миры и похуже. Я попадал в такие переплеты, отец… Постой, а в каком же мире ты жил до этого?

— Не помню, — вздохнул Айзон. — В том-то и загвоздка, что не помню. Проклятый Фелл сделал что-то ужасное с моей памятью. Похоже, напрочь стер из нее некоторые очень важные вещи. И сегодня я доподлинно знаю лишь одно. Эта планета не имеет связи с внешним миром. С некоторых пор она просто не пеленгуется из космоса. Понимаешь, он сделал ее планетой-невидимкой. Какой-то загадочный экран в стратосфере не пропускает сюда электромагнитных лучей. Инопланетные космолеты перестали посещать нас. Мы не принимаем передач галактической трансляции, ничего не знаем о других мирах. Своего космического транспорта здесь нет. Своей пси-связи

— тоже. А та гиперпространственная дыра, сквозь которую ты проник, открывается крайне редко и непредсказуемо. Некоторые сумели удрать через нее. А я вот продолжаю влачить здесь жалкое существование. Полная безнадежность, Язон, полная, никакой связи со Вселенной. И абсолютное всевластие диктатора-самодура. Я помню, что родился не здесь, но не могу восстановить в памяти, кем же я был прежде. Вдруг я уже никогда не смогу вспомнить этого? Разве что медицина высокоразвитых миров… Но как добраться до них? Вот если бы хоть каким-то образом передать в космос простенький сигнал «SOS»…

— Отец, у меня есть пси-передатчик. А ты, кажется, сказал, что через экран не проходят только электромагнитные сигналы.

— Конечно! — оживился отец. — Конечно! Ведь сам-то Фелл постоянно передает кому-то информацию. Как же иначе! Ему-то нужна связь с внешним миром. Понимаешь, я давно догадался: Фелл — тоже не местный, очевидно, мы с ним и прилетели сюда лет сто назад…

О высокие звезды! До чего же он разговорчив! Способен заболтать сам себя. До него как будто и не дошло самое главное.

— Отец, у меня есть пси-передатчик, — повторил Язон. — Здесь, с собой. Я уже включаю его.

Айзон замер и молча смотрел на давно забытую плоскую коробочку с круглым зеркальным окошком посередине.

Язон воздержался от передачи в эфир стандартной безадресной тревоги. Мало ли кого занесет на такой сигнал! И предпочел вызвать персонально Мету условленным кодом, который известен только им двоим. Если его боевая подруга не мчится сейчас в кривопространстве, она должна принять сигнал, в какой бы чертовой дали не находилась. Ну а если все-таки летит именно там — что ж, подождем. Пронзай хоть всю Галактику наискосок, а рано или поздно надо выныривать возле какой-нибудь планетки, используя энергию ее притяжения.

— А джамп-передатчика у тебя с собой нет? — неожиданно спросил Айзон, очевидно успевший подумать примерно о том же.

— Нет, отец, техника еще не шагнула так далеко. Для джамп-связи требуются существенно другие энергии. Тут карманными атомными батарейками не обойдешься…

Передатчик тихо попискивал, сигналя о том, что работает, но ответ пока не приходил. И, коротая минуты ожидания (с чего он, собственно, решил, что минуты? А если часы, дни? Разве так не бывает?), Язон спросил:

— Отец, а ты не знаешь, почему Фелл, когда я только появился у него во дворце, пялился на мою босую ногу, словно на огромного тарантула?

— Знаю, — хмыкнул Айзон. — Как же не знать!

Много лет назад оракул поведал Феллу, что беду и смерть принесет ему некий человек, спустившийся с гор в Иолк и обутый в одну сандалию.

— Кто такой оракул? — решил уточнить Язон.

— Оракулами здесь называют пророков, предсказывающих будущее. — Айзон еще раз хмыкнул. — Теперь-то я чувствую, что и прорицатель этот был совсем не прост. Тоже, небось, свалился к нам с другого конца Галактики, через эту черную дыру, как Хайрон…